Предательство

Челси поджала губы и сморщила нос: — Я же не сказала это вслух, правда?

Я взглянула на босоножки Челси на высоких каблуках и разгладила ткань моего голубого платья. Пожав плечами, я сказала: — Может, я просто стала лучше в телепатии.

— Хорошо. Так будет легче знать, что делать. — Она коснулась своих висков кончиками пальцев. — Я буду в твоей голове всю ночь.

Мое сердце билось быстрее с каждым шагом на пути к столу швейцара.

Что, если мой таинственный незнакомец не подумал, что я дойду до конца? Что, если он не сказал швейцару? Я буду выглядеть как полная идиотка — вот что случится.

К тому времени, когда я достигла стойки, мои ладони были влажными. Вместо того чтобы думать о всяких «что» и «если», я попыталась сконцентрироваться на цоканье моих туфлей по мраморному полу и настроиться на мою лучшую подругу.

— Чем могу вам помочь? — спросил высокий мужчина в пиджаке такого же цвета, как и у всех остальных работников курорта.

Распрямив плечи и надев маску своего воспитания, я ответила: — Да, мне сказали, что я должна представиться вам, как Чарли́.

Его темные глаза блеснули. — Да, мисс Чарли́. Я Фредерик, и мы ждали вашего появления.

Я проглотила мою тревогу. В конце концов, это было хорошо. Сейчас не только Челси знала о моем местонахождении. Фредерик тоже знал. Он поднял телефонную трубку и через несколько мгновений сказал: — Да, сэр, я сопровождаю мисс Чарли́ в ваш номер. — После этого он повернулся ко мне. — Пожалуйста, следуйте за мной. Я отведу вас к частному лифту.

Превратившись обратно в человека, выросшего с верой, что персонал нуждался только в том, чтобы делать свою работу, я просто кивнула. Не то, чтобы я до сих пор верила в то, что мне втемяшивала бабушка, но в тот момент мой разум был слишком увлечен возможностью того, что я могла обнаружить в конце поездки на лифте. Нервозность и волнение соперничали со страхом и ожиданием.

Фредерик повел меня по тихому коридору, единственным звуком был стук моих каблуков, эхом отлетающий от панельных стен. Хотя я и старалась успокоить свое дыхание, когда он нажал кнопку лифта, я, возможно, подпрыгнула от звука прибытия, с которым открылись двери. Этот лифт не был столь большим, как те, которые используются другими гостями, и не был сделан из стекла. Вместо этого он был обит той же богатой обшивкой из зала, и в то время как в других имелись панели с несколькими кнопками, здесь их были только две. Фредерик нажал ПН.

У меня было почти непреодолимое желание спросить Фредерика о человеке, с которым я должна была встретиться за ужином. Я хотела спросить его имя, но моя гордость не позволяла. В конце концов, кто разодевается и встречается с кем-то в президентском номере, если даже не знает, с кем он встречается?

Я.

В тот момент, когда я осознала ответ на свой собственный вопрос, я приподняла уголок губ. Я на самом деле делала это — точнее, Чарли́.

Двери открылись не в коридор, а в фойе, просторное и светлое. Я не могла не смотреть вокруг, когда ступила на белую плитку. В центре комнаты стоял большой круглый стол с огромной композицией из свежих цветов. Сладкий аромат наполнял стеклянную комнату. Через застекленный потолок я заметила потемневшее небо. Затем мое внимание перешло к одной из стеклянных стен. Через него открывался захватывающий вид заходящего солнца над океаном.

— Мисс Чарли́, - женский голос вернул моё внимание к настоящему. Я повернулась к миниатюрной пожилой женщине. Так как она не была одета в темно-синий пиджак с эмблемой курорта, я не думала, что она здесь работает.

— Да, здравствуйте, — я ответила со всей уверенностью, которой только смогла набраться.

Уголки её губ приподнялись, а лоб разгладился. Я все еще не знала, кто она, но у меня сложилось четкое впечатление, что она оценивала, можно ли пустить меня дальше в номер.

— Мне сказали прийти сюда на ужин, — сказала я, боясь, что слова прозвучали больше как вопрос, нежели утверждение.

— Конечно. — Её лицо расслабилось. — Я думаю, что вашего прибытия ожидают в патио. Сегодня такая прекрасная ночь. Было запрошено подать ужин на улицу. Позвольте мне показать вам путь.

Я вздохнула с облегчением, когда возвращала ей ответную улыбку. Я надеялась, что хоть кто-то упомянет имя человека, ожидающего моего прихода, но этого никто не сделал. Будто все знали, что оно не должно быть сказано при мне.

Я попыталась вспомнить, как именно он выглядел и говорил, в тот же день. Но с каждым часом воспоминания приукрашивались в моем разуме. Я вспоминала солнце за его головой теперь как лучистое сияние. Его голос, глубокий и волнующий, пронесся бурей в моей памяти, беспокоя живот, плавя внутренности. Его грудь была не просто мускулистая, она была рельефной, и я уже не просто помнила вид его темных волос и легкой щетины на лице. Теперь мою кожу покалывало при мысли о его прикосновении — настолько реально, как будто я ощущала его на самых чувствительных частях моего тела.

Когда я прошла мимо женщины и вышла в стеклянные двери, у меня перехватило дыхание.