Предательство Атлантиды

— Да, вы старше — на целых пять лет. Просто древняя старуха. И да, как вы и сказали — он влюбился. Безответно. Поразительно сильное чувство. Но вы не переживайте, это пройдет. И, возможно, даже раньше, чем позже, принимая во внимание, насколько симпатичная племянница у нашей экономки, — сказал Хопкинс, делая шаг вперед, чтобы забрать ее сумку.

Фиона, подумав, что у нее и так проблем за одну ночь по горло, предпочла мысли о последней отложить. Куда-нибудь подальше. Возможно, на ближайшие лет десять или, как минимум, следующие несколько месяцев, которые потребуются Шону, чтобы перерасти эту влюбленность или сменить объект привязанности на племянницу экономки.

— Симпатичная пижамка, — сказала она, выдавив улыбку. На Хопкинсе все еще были безупречно отутюженные пиджак, рубашка и брюки. — Ты и спишь в этом костюме?

Тень легла на его лицо, возможно, из-за ее жалких попыток заставить голос звучать беспечно.

— Что ж. Как все прошло на самом деле?

— Могло быть лучше, — признала Фиона. — У нас небольшие проблемы.

Глаза Хопкинса сузились, но она отрицательно покачала головой.

— Наверху. В моем офисе.

— Понятно. Значит большие проблемы. — Больше он ничего не сказал, первым двинувшись в дом.

— О, мой дорогой Хопкинс. Ты даже себе не представляешь. — Пока Фиона шла за ним по дому и вверх по широкой лестнице в свой офис на третьем этаже, ей хотелось смеяться, но она сжимала губы, чтобы смех не вырвался наружу. Она боялась, что стоит ей начать смеяться, и то дикое чувство, струившееся в крови, выльется в истерику. А для леди недопустимо поддаваться истерике. Ее дедушка говорил это достаточно часто, обычно угрожающе размахивая тростью и пугая слуг. Странно, однако, он никогда не упоминал, что для леди недопустимо отправиться в тюрьму до конца жизни. Как раз сейчас подобный урок мог бы пригодиться.

Пока она с трудом поднималась по лестнице, мысли ее снова вернулись к тому таинственному мужчине. Что бы он там ни затевал, девушку не оставляла надежда — абсолютно не подвластная логике — что он в безопасности.

— Нам придется когда-нибудь сюда что-то повесить, знаете ли. — Хопкинс указал на пустое место на стене, где раньше портрет дедушки гордо царил над этой лестничной клеткой.

Когда Фиона была маленькой, ей всегда казалось, что глаза на портрете следят за ней. По правде сказать, теперь, когда она стала взрослой, это ощущение так ее и не оставило. Именно поэтому Фиона, в конце концов, попросила снять этот портрет — под предлогом чистки. Казалось неправильным говорить слугам, что картина ее «пугает до чертиков», как сказал бы Деклан. Леди подобное не пристало. Теперь задрапированный портрет стоял на чердаке, откуда мертвые нарисованные глаза деда не могли более наблюдать за ними. Фиона была совсем не против, чтобы там картина и осталась навсегда.

— Что-нибудь с маленькими котятами и бабочками, возможно, и мотивационный девиз типа «Держись, милашка». — Продолжил Хопкинс, голос его звучал холоднее, чем всегда.

Она рассмеялась и оступилась, чуть не пропустив ступеньку.

— О чем, черт побери, ты толкуешь?

— Просто проверяю, слушаете ли вы вообще. И все-таки повесить сюда что-нибудь нужно. Пустое место слишком бросается в глаза и вызывает вопросы. Может, еще какого-нибудь покойного члена семьи, с чуть менее мрачным выражением лица?

Фиона вздрогнула.

— Маловероятно. Как насчет тебя, Хопкинс? Закажем твой портрет. Можешь даже надеть пижаму с овечками.

Он очень не по-дворецки фыркнул, когда поднялся на нужный этаж.

— Ну да. Я прямо сейчас внесу это в свой ежедневник. Как насчет варианта — после дождичка в четверг?

Фиона догнала Хопкинса и положила ладонь на его предплечье.

— Тебе я расскажу все, но позже. А что касается Деклана, я собираюсь… скажем, немножко приуменьшить проблемы при рассказе.

Он остановился и молча пристально смотрел на нее несколько мгновений, а потом склонил голову.

— Как скажете. Он никогда не уедет в университет, если будет думать, что старшая сестра в опасности. Знаете ли, он очень хочет вас защитить.

— Не он один, — сказала Фиона, неожиданно улыбнувшись.

Она, было, двинулась вперед, но в этот раз Хопкинс поймал ее за руку:

— Вы в опасности?

Фиона прикусила губу, задумавшись над ответом. В конце концов решила сказать правду — правду всегда проще запомнить.

— Может быть. В этот раз действительно все возможно.

Дверь последней комнаты с правой стороны уютно освещенного коридора открылась, и ее брат высунул голову. Его волосы стояли торчком — верный признак того, что Деклан всю ночь просидел за своими любимыми компьютерами. И тут он внезапно разразился целым роем взволнованных вопросов.