Предательство. Последние дни 2011 года

— Я бы пошел к Владимиру Владимировичу и сказал: «Очень Вас прошу, чтобы Ваши немногочисленные и очень активные друзья перестали заниматься переделом собственности, а еще лучше — вернули то, что взяли». «Если дальше будет вот так, то я тогда не буду министром экономики», — сказал бы я. А второе — я занялся налоговым администрированием и реформированием, с тем чтобы налоговое администрирование перестало быть налоговым рэкетом, а ставки налогов стимулировали структурную перестройку экономики. Также я бы лишил «Газпром» монопольного доступа к трубе и стимулировал бы углубление переработки нефти. В общем, я могу сейчас прочитать еще одну лекцию.

Зал одобрительно загудел, а вопросы очень скоро исчерпались.

Улица встретила Сергея Георгиевича холодным ветром, возвращающего его и всех слушателей к реальностям бытия, к мысли, что зима уже рядом и будет она долгой и, как всегда, серой. С серыми выборами, с серой правдой, с серой зарплатой и серой растаможкой. На большее для народа наша власть оказалось не способной.

Безусловно, думал Сергей Георгиевич, Нечаев предсказуемо оправдывал своих коллег и особенно выделял факт, так он его преподносил, что Правительство Гайдара спасло народ страны от голода и гражданской войны. Не хотелось об этом думать. Все врут, все чуть-чуть искажают действительность, создавая определенную виртуальность, где они выглядят лучше, порядочней. Только все они оказались весьма обеспеченными людьми, далекими от народа. Для морального лоска им надо отмыться от прошлого, а в использованной воде окончательно утопить вопрос: «Откуда деньги?»

* * *

— И почему ты не смог ответить Олегу Борисовичу? — поинтересовалась Татьяна Александровна.

Сергей Георгиевич задумался. Непроизвольно для себя, механически, он взял со стола кусок нарезанного сыра.

— Не трогай сыр, если хочешь кушать, садись за стол, и я тебе подам, — строго предупредила Татьяна Александровна.

— Нет, кушать не хочу, это, ты знаешь, когда я думаю, я часто что-нибудь жую.

Татьяна Александровна продолжила готовить обед, кто-то позвонил, и она пошла в зимний сад, соединенный с кухней-столовой арочным проемом. Мобильная связь на кухне была неустойчивой, поэтому ей приходилось перемещаться при каждом звонке.

— Реклама достала. Приглашают в парикмахерскую с новогодней скидкой, — сообщила она, вернувшись на кухню.

— Понятное дело — конкуренция.

— Какая конкуренция? Жадность. Так загнули цены, что многие перешли обслуживаться в другие парикмахерские. Раньше надо было предварительно записываться, а теперь приходи в любое время — свободное место найдется.

— Ладно, оставим их в покое, вернемся к Олегу Борисовичу, — неожиданно предложил Сергей Георгиевич. — Олег Борисович умный человек, у него, я не сомневаюсь, сложилось четкое мнение о книге. И задает он вопросы, чтобы скорректировать какие-то штрихи. А мне трудно ответить, не зная его видения всего вопроса в целом.

— Загнул, но понятно, что задача была не из легких.

Очевидно, что неудовлетворенность от разговора о книге осталась, и Сергей Георгиевич, сам для себя пытался уяснить причины этой неудовлетворенности.

— Мне, возможно, следовало сделать акцент на одном аспекте, который способствует пониманию всего хода рассуждений и выводов.

— Какой аспект? — спросила Татьяна Александровна, отвлекшись от кухонной плиты.