Предательство. Последние дни 2011 года

Вот зануда, разозлился Сергей Георгиевич. При таком изложении политики у молодежи никогда не будет желания следить за международной жизнью. А ведь страсти выплеснутся на улицы и площади! Он живо представил бунтующих на улицах и площадях Афин, грузинских оппозиционеров, перекрывающих проспект Руставели в Тбилиси, людей, уверенных, что только от их сегодняшних действий зависит будущее. И йеменцы, прошедшие через столкновение с полицией и войсками, живут в напряжении до выборов — во временном правительстве примерно поровну представлены сторонники и противники экс-президента страны Салеха. Вот она, живая политика!

Тот же металлический голос продолжал вещать о Болгарии и Румынии, которых в 2011 году не приняли в Шенгенскую зону, о предстоящем саммите АТЭС, который впервые пройдет в России, о саммите НАТО в Чикаго…

Сергей Георгиевич не выдержал, выключил телевизор и ощутил радость восприятия тишины. Надо было спать, утром в дорогу.

День второй

День второй, утро

Без пяти минут девять Сергей Георгиевич вышел из арки и направился к автостоянке. За шлагбаумом стоял черный «Мерседес», а около него прохаживалась Маша. Сергей Георгиевич подходил к Маше, когда из машины вышел крупный мужчина плотного телосложения. Безусловно, это был охранник.

— Здравствуйте, — поприветствовал его Сергей Георгиевич и подошел к Маше.

Маша напряженно смотрела на Сергея Георгиевича. Увидев улыбку на его лице, она облегченно вздохнула и призналась:

— Я все волновалась, переживала — состоится ли поездка?

— Мы же договорились.

— Мало что может произойти в последнюю минуту, — высказала Маша тривиальное предположение.

— Обойдемся без происшествий, планов много, и их надо осуществлять. Бери вещи и пошли к моей машине.

Охранник, который слушал их разговор, вынул из багажника дорожную сумку и, сопровождая Машу и Сергея Георгиевича, шедших чуть впереди, двинулся по Камергерскому переулку. Напряжение, вызванное некой неопределенностью, у Маши спало, и она, проходя мимо кафе-пиццерии «Академия», весело сообщила:

— Здесь я была с одноклассниками. А Вы здесь бываете?

— Нет. У меня с ними сложные отношения.

— Не предполагала, чтобы у Вас могут быть с кем-то сложные отношения. Мне показалось, что Вы человек неконфликтный, живущий в мире со всеми, кто ходит, летает, бегает.

— Согласен с тобой, но есть еще те, кто коптит. С ними у меня редко, но иногда складываются сложные отношения.

Сергей Георгиевич оценил ситуацию — было ясно, что Маша заинтересовалась случайно полученной информацией, будет возвращаться к ней, чтобы выяснить все нюансы. Юношеский максимализм, с которым она восприняла Сергея Георгиевича, требовал немедленного объяснения.

— Я живу на последнем этаже этого дома, а на первом этаже, как ты видишь, расположилось кафе. Вытяжная труба проходит со стороны двора, куда мы сейчас идем. Она периодически горит — это грозит пожаром. Кроме того, она горячая, что приводит к конденсации влаги на стене ночью, когда кафе не работает. Это приводит к тому, что краска и обои в комнате, которая расположена со стороны двора, отслаиваются.

Маша неожиданно остановилась, удивленно посмотрела на Сергея Георгиевича и спросила:

— И что? Ничего нельзя сделать?

— Можно! Положив много энергии и здоровья, — с улыбкой произнес Сергей Георгиевич. — Пожарник берет деньги и ничего не видит, санитарные врачи не получили разрешение суда на внеплановое обследование, а управляющая компания, эксплуатирующая здание, сама согласовала установку трубы.

— Тоже за деньги?

— Предполагается. Уж больно они ничего не видят и ничего не хотят обсуждать. Маша, оставим эту проблему. У нас праздник, не будем думать о простом житейском быте.

Маша увидела в Сергее Георгиевиче простого человека, который погружен в реальный мир нашей действительности, но который хочет создать ей ощущение праздника. Интересно, подумала Маша, в кругу семьи он такой же?

Свернув в арку, они оказались во дворе, где находилась стоянка автомобилей жильцов дома. Это было неожиданностью для посторонних, которые не предполагают, что в центре Москвы есть укромные дворики, закрытые от глаз непосвященных. Охранник удивленно рассматривал двор, а потом спросил, указав на здание напротив:

— Это ведь здание Госдумы?

— Да, между нами небольшие строения, а это тыльная, со стороны Георгиевского проезда, сторона. Потом, мы находимся на пригорке. С окна квартиры хорошо видны многие кабинеты и приемные.

— Интересно за ними понаблюдать, — с юношеским азартом произнесла Маша.

— Я бы не сказал. Каждый из них занят своим делом, своим бизнесом, саморекламой. Каждый думает о своем будущем.

— Все?

— Про всех сказать не могу, но большинство — это точно.

— А как люди, избиратели? — наивно спросил Маша.

Сергей Георгиевич ничего не сказал, только криво улыбнулся.

* * *