Предчувствие беды

Турецкий выхватил из Надиных рук сигарету, швырнул женщину на заднее сиденье, захлопнул дверцу. Сева Голованов уже бежал к дому, на ходу вытаскивая «макарова».

– Не уби-и-и-в-а-ай, – причитал голосок.

Сева подскочил к крыльцу и увидел тощего, в отрепьях мужика, кубарем скатившегося по ступенькам прямо под его ноги. Наверху, на фоне разбитого окна, возле входной двери маячил Филя во всю высоту своего росточка.

– Вставай, паскудник! – прорычал Филя, потрясая пистолетом.

– Не убивайте! – взвизгнул мужик, шустро поднимаясь.

Был он высок и запущен до невозможности.

Учиненный на месте допрос с пристрастием выявил, что мужик – обычный бомж, коих нынче пруд пруди. В поселок забрел случайно, дом выбрал тоже наугад. Разбив камнем окно и выяснив таким образом, что дача пустует, выбрал ее местом временного пристанища.

– Давно ты здесь? – спросил Голованов.

– Третий день.

– И что, никто не появлялся?

– Не, вы первые.

– И последние.

Мужика отконвоировали в местное отделение милиции, где его встретили как родного. Это действительно был бродяга, правда уже посетивший пару других усадеб. Никакого особого ущерба, кроме съеденных припасов, после его визитов не наблюдалось, и местной милиции не очень-то хотелось связываться с беспризорником.

– Накостыляем ему пару раз и отпустим. Что с него возьмешь? – простодушно признался милиционер.

Конечно, дача Каменевых была тщательно осмотрена, конечно, они заколотили досками разбитое бродягой окно – вот и все оперативные мероприятия.

– Из пушки по воробьям, – кратко прокомментировал Голованов итог операции.

– Тогда уж из пушек по воробью, – уточнил Филя. – Я, главное, через окно разбитое заглядываю, смотрю – лежит, голубчик, на хозяйской постели и тушенку из банки наяривает. Во устроился!

Никто не засмеялся.

– Что же это получается, если Елизаветы Дмитриевны нет ни дома, ни на даче, где же она есть? – озабоченно спросила Надя, еще раз набрав номер квартиры Каменевых.

– Вернемся, будем выяснять. План такой. Вы, ребята, отвезете Надежду Игоревну на работу и под ее чутким руководством выпишете всех пациентов поликлиники, имеющих отношение к Каменеву.

Звонком мобильного напомнил о себе Грязнов.

– Как там у вас?

Турецкий вкратце поведал как.

– Ладно, отрицательный результат – тоже результат. Он сужает круг поиска, – утешил друга Вячеслав. – У нас новости такие: участковая врачиха выдала Каменеву бюллетень заочно, по звонку. Телефонное право, так сказать. Ни про какую больницу она ни сном ни духом. Никаких направлений на госпитализацию не выписывала. Лепечет, что он очень приличный человек и зубы ей сделал почти бесплатно. Нормально, да?

– Когда он ей звонил?

– В прошлую пятницу, на следующий день после исчезновения Небережной. Кстати, накануне, когда она пропала, его на работе не было, это мы пробили.

– Что с машиной?

– Номер выяснили, ищем. Теперь о возможности автомобильной аварии. Автомобиль Глеба за прошедшие семь дней в ДТП не попадал. Лица, похожие на Небережную или Каменева, в аварии, судя о всему, тоже не попадали. Обзвонили все травмы.

– Я, Слава, еду к себе. Ты где сейчас?

– Я в «Глории».

– Подходи и ты на Дмитровку.

– Идет, – лаконично бросил Грязнов и отключился.

– Так вы, Александр Борисович, нас бросаете? – явно огорчилась Надежда.

– Дела, Надюша, дела. Нужно же выяснить, что с твоим приятелем приключилось… – машинально ответил Турецкий, думая о своем.

А думал он о том, что нужно немедленно брать санкцию прокурора на обыск в квартире Каменевых. Вернувшись в Генпрокуратуру, он срочным порядком пишет соответствующее постановление. Если Кости не будет на месте или он занят и недоступен, они с Грязновым едут на место без санкции. Это законом допускается.

– Вот, товарищ генерал, это здесь. – Капитан из отделения милиции остановился возле обитой вагонкой металлической двери.

Он обращался не к Турецкому, а к Грязнову, чувствуя, видимо, в том родственную милицейскую душу.

– Старший здесь Александр Борисович Турецкий, – кивнул в сторону друга щепетильный Слава.

– Найдите понятых, – распорядился Турецкий.

Капитан принялся обзванивать соседние квартиры. Пожилая супружеская пара опасливо вышла на лестничную площадку. Там помимо Турецкого и обоих Грязновых – Вячеслав прихватил с собой Дениса – находились представительница ЖЭКа и слесарь того же ведомства.

– Вот постановление на проведение обыска, ознакомьтесь.

Когда формальности были соблюдены, слесарь начал колдовать над дверью.

– Придется автогеном. Не, так отойдет. Не, придется автогеном… – бормотал он, обдавая присутствующих запахом перегара.

Наконец, не выдержав, в работу вступил Денис Грязнов, после чего совместными усилиями удалось вырубить косяк и отжать дверь.

В прихожей включили свет. В глаза прежде всего бросилась большая дорожная сумка, стоявшая у стены. По направлению к сумке из кухни тянулась застывшая темно-красная нить. Она заканчивалась в ложбинке линолеума, где собралась в виде лужицы в форме какой-то ушастой звериной мордочки.

«Жираф, – определил Турецкий. – Длинная шея, ушастая голова».