Предчувствие беды

– И чем обязан?, – аксакалы из редакции советовали выжидать, поскольку собеседник из «конторы глубокого бурения» сам озвучит то, ради чего ты ему понадобился. Начав с этого или ему подобного вопроса по своей инициативе, человек вроде как сразу же ставил себя в невыгодное положение. То ли я забыл про совет аксакалов, то ли мне просто было по фигу – уже и не знаю. Сказал и сказал, в конце концов.

– Даже не думайте, что буду расспрашивать Вас о том, кто из знакомых читает «Архипелаг ГУЛАГ»!, – Новосильцев улыбнулся, хотя и не особо искренне. Впрочем, вряд ли люди при его должности и звания могут искренне шутить с незнакомыми людьми. – А вот побеседовать с Вами, думаю, есть о чём. Вот и предлагаю немного погулять и попутно расставить кое-какие точки над «и».

Противиться предложению прогуляться я не стал. Попытки узнать, кто собственно сообщил Новосильцеву о моём приезде в Северосибирск, само собой оказались тщетными. Мой собеседник заявил, что и он, и его подчинённые не зря свой хлеб едят. Да и издание наше слишком хорошо известно и популярно, чтобы наш приезд в республике остался бы незамеченным.

Попутно он попытался объяснить мне, что куча стереотипов не соответствует действительности. «Перед нами не ставится плана по выявлению противников советского строя». «В казематы я Вас не поведу – да и нет у нас казематов. Есть, конечно, несколько камер для подследственных. Сколько их там – не скажу. Но уверяю Вас, что ничего интересного там нет и в помине». «Пытки мы не практикуем. Пытки – это вообще признак слабости. Да и неэффективны пытки на самом деле».

Самое интересное в этой части было упоминание о том, что в республике, например, уже давно не борются с менонитами. В начале 30-х годов была пара процессов, наиболее видных посадили, а потом перестали. Скорее, верующим повезло, но факт остаётся фактом: их в Северосибирске больше не трогали. В итоге же получили хороших работников, не рвущихся к тому же делать партийно-советскую карьеру. Единственное, что удивило моего собеседника, так это то, что я про менонитов знаю. «Про них вообще очень мало кто знает, если у нас в республике не жил», – удивился он.

Мне показалось странным, что Новосильцев не особо пытался понять, что меня больше всего интересует в республике. Видимо, подобно патриарху местного кооперативного движения Харитонову он тоже понял, что «рост удоев, надоев и прочая хренотень» мне не интересна.       Наверное, плюнув – пусть и мысленно – на построение диалога, он окончательно взял власть в руки.

– Самая главная проблема в республике – это безработица. Прежде всего среди мужчин-элурмийцев. Чтобы не «грузить» Вас цифрами скажу так: сейчас в Северосибирске несколько тысяч мужчин без работы. Практически все из них женаты и с детьми. С одним – это в лучшем случае, тут вообще семьи большие: по 5–7 детей – норма, а не исключение. По вашим, московским меркам это примерно 100 тысяч человек, у которых есть семья, и нет работы. Представляете себе? Вот именно – проблема сложная и никому не желаю её решать.

Решить её тоже сложно. Во-первых, потому что возможности сельского хозяйства – особенно традиционного – исчерпаны. Так много людей оно не прокормит. Поверьте, я говорю Вам как экономист – довелось когда-то в университете на экономиста-плановика выучиться. А, во-вторых, в городе и посёлках с работой тоже сложно. Она есть, но Вы как считаете, легко ли человеку, который всю жизнь, как и его отец, дед, прадед, пахал землю плугом, стать оператором станка с ЧПУ? Вот именно, а задача именно так и стоит по большому счёту – занять избыточное сельское население в промышленности.

Плюс к тому, люди, переселяющиеся в город, либо совсем не имеют опыта контактов с людьми других национальностей, либо он у них минимальный. Отсюда и национализм, и многое что другое, включая стереотипы о богатстве абсолютно всех, занятых в торговле и общепите. Потому на любую вакансию в этих сферах – включая поваров в школьных столовых и детских садах – сразу несколько претендентов из представителей титульной нации. Бывают даже случаи покупки такого рода должностей. Понятное дело, с этим борются – и прежде всего сотрудники КГБ, но стереотипы столь сильны, что многие элурмийцы скорее поверят в то, что устроившийся на работу заплатил больше других, а не в то, что он больше этому месту соответствует.

Ещё есть дурацкие стереотипы по поводу нефти и нефтепереработки. Как следствие, желающих работать в этих сферах элурмийцев мало. Многие просто боятся того, что если они устроятся, к примеру, на нефтеперегонный завод, то к ним будет хуже относиться родня. Вот и получается, что может висеть объявление с несколькими вакансиями на заводе, но элурмиец вместо этого будет просить денег у родных, чтобы его устроили за взятку грузчиком в магазин. Бред, скажите Вы!? Может и бред, но нам от этого не легче.