Предчувствие чуда

Марина кивнула. Она хорошо знала, как успокаивает соседство Пасхи. Но все-таки подумала, вытряхивая из гамака обезьяний помет, что именно в эту ночь ей и самой хотелось бы спать не одной.

Марине приснился не ее отец, а отец Барбары Бовендер, бегущий через лес к реке. Проснувшись, она обнаружила, что одна ее нога и обе руки свесились через край гамака, и тут же подумала о мартинах. На веранде было почти темно, Барбара и Пасха спали, мальчик – в нейлоновых шортах, которые носил днем, а писательница – в белой ночной рубашке. Пару секунд Марина смотрела на нее, дивясь. Она уже и забыла, что в мире существуют ночные рубашки и люди, надевающие их на ночь. Она взяла фонарик и вышла в джунгли, светя себе под ноги – в этот ранний час тарантулы как раз расползались по норам после охоты. Марине хотелось добраться до мартинов и вернуться назад до того, как в рощу придут другие. Теперь она не сомневалась, что кора обладала неким свойством, о котором все умалчивали, и знала, что сегодня без нее не выдержит. В последний день перед отъездом Марина придет сюда и отпилит от деревьев несколько веток на дальнем краю рощи. Потом распилит их на кусочки, свяжет бечевкой и увезет домой как память. Положит на кухне в морозильник и, когда потребуется, будет вынимать одну веточку и соскребать кору зубами. Размечтавшись, она едва не наступила на муравейник. Остановилась и понаблюдала за муравьями, прогрызавшими дорожку сквозь прелые листья. Дальше Марина решила не торопиться и всю оставшуюся дорогу внимательно смотрела под ноги, а когда подняла глаза, то увидела, что утреннее солнце уже позолотило стройные стволы мартинов, а на фоне поголубевшего неба стали заметны розовые цветочные гроздья. Пожалуй, Марина уже не жалела, что не уедет на лодке с мистером Фоксом. Она прижалась ртом к мягкой, надкусанной кем-то коре, и по телу разлилось ощущение покоя и радости. Может, и в самом деле рано уезжать отсюда?

К деревьям шли первые женщины лакаши в мешковатых платьях – одетые так же, как и всегда, так же, как и Марина. Они помахали ей. Марина помахала в ответ и быстро пошла на край рощи. Вдали послышался голос Нэнси Сатурн; она рассказывала о лиловом мартинете, его пищеварении и выделениях. Марина знала лишь один путь из рощи к лагерю. Конечно, можно было бы выйти из нее в любом месте и обогнуть по краю, но Марина не могла без тропы, иначе она боялась заблудиться. Внезапно ей отчаянно захотелось убежать прямиком в джунгли – но зачем, от кого? Мистер Фокс был ее любимым мужчиной, Сатурны – друзьями. Раздумывая, доктор Сингх упустила время.

– Марина! – крикнул Ален.

Она направилась к коллегам. Лакаши принялись за кору, наполнив рощу тихим успокоительным похрустыванием. Одна из женщин, не отрывая губ от ствола, шлепнула Марину пониже спины, это была ее операционная сестра. Марина в ответ похлопала индианку по затылку.

– Ее теперь от местных и не отличишь, – сообщил Ален мистеру Фоксу.

Мистер Фокс стоял меж мартинов, одетый в голубую рубашку и синие брюки. При свете дня он выглядел лучше. Впрочем, в этой роще все выглядели лучше и здоровее. Марина поверить не могла, что, спешно отправляясь ее спасать, шеф захватил с собой смену одежды.

– Вчера я хотел спросить про платье.

– Такая тут мода. – Марина погладила грубую ткань.

– Где же ваша остальная одежда?

– С остальной одеждой произошло небольшое недоразумение. А в платье мне очень удобно, правда.

– Будь у меня ноги как у вас, я бы тоже носила такое, – вставила Нэнси Сатурн.

Ноги были самые обыкновенные, прямые, и к тому же небритые, исцарапанные, в синяках и сплошь покрытые знаками свирепого внимания местных насекомых. Марина вдруг осознала, что обманывала не только мистера Фокса. Обманывала она и ученых, своих друзей, – тем наверняка было бы интересно узнать, что с большим начальником, которому они пытаются навешать лапши на уши, доктора Сингх связывают не только рабочие отношения. Низенькая индианка, закончив свои древесные дела, подошла к Марине и решительно надавила ей на плечи. Марина послушно опустилась на землю – сидеть в роще было безопасно. Все насекомые, кроме лиловых мотыльков, облетали и обползали мартины стороной. Индианка распустила Маринину косу и стала расчесывать пятерней ее волосы.

– Это здесь такой сервис? – поинтересовался мистер Фокс.

– Обязательная процедура, – пояснила Марина. – Сопротивление бесполезно.

– Когда я сюда приехала, – сказала Нэнси, – у меня были длинные волосы. Лакаши не давали мне прохода. Месяц спустя я остриглась и стала для них невидимкой.

– Каждое утро они причесывают Буди, – добавил Ален. – Приходят прямо к ней в хижину.

– Ну и как, вы здесь обвыклись? – спросил мистер Фокс.

Впервые с момента приезда он говорил с Мариной не как с чужой.

Она кивнула:

– Когда экскурсия закончится, я отведу вас в лагерь. Расскажете мне, что происходило в компании после моего отъезда.