Предчувствие чуда

– Я как-то не связывал это с вами, но конечно, конечно… Бедный Андерс. Нам так его не хватает. Как там Карен и мальчики?

«Кар-рон» – произнес он ее имя. Конечно, и речи быть не могло, чтобы Карен приехала сюда. И все-таки Марине захотелось, чтобы она оказалась тут и увидела благородное страдание на лице доктора Нкомо, чтобы лично могла принять его соболезнования.

– Она хочет, чтобы я все выяснила. Мы почти ничего не знаем об обстоятельствах смерти Андерса.

Томас Нкомо сгорбился.

– Не знаю, что и сказать. Как ей это объяснить? Мы надеялись, что он поправится. В джунглях люди болеют очень сильно, лихорадка – самое обычное дело. Я сам из Дакара. В Западной Африке, скажу я вам, молодые умирают внезапно, старые умирают медленно, но люди среднего возраста, здоровые мужчины, как Андерс Экман, постепенно справляются с болезнями. – Он прижал ладонь к сердцу. – Я сам врач. И я такого не ожидал.

Словно в ответ на эту прочувствованную речь индейцы вдруг встали, собрали детей и ножи. Быстро сложили белье и хворост в корзины, и уже через минуту все до единого скрылись в джунглях.

Томас Нкомо озабоченно взглянул на небо.

– Нам пора уходить, доктор Сингх. Скоро начнется сильная гроза. У лакаши потрясающее метеорологическое чутье. Пойдемте со мной, я покажу вам лабораторию. Вы поразитесь, увидев, чего нам удалось достичь в первобытных условиях.

С запада уже ползла грозовая туча, воздух потяжелел. Доктор Нкомо положил руку на спину Марины:

– Пожалуйста, надо идти.

Они торопливо пошли туда, где доктор Сингх еще не была. Птицы стремительно проносились над водой и ныряли в верхний ярус леса. Мелькали, взлетая вверх по стволам, еще какие-то незнакомые Марине существа. Полыхнула яркая, как вспышка ядерного взрыва, молния, спустя долю секунды громыхнуло так, словно земля раскололась пополам, а еще через мгновение к этой компании, как заведено, присоединился ливень. Ослепленной молнией и оглушенной громом Марине показалось, что она сейчас утонет, вот так, стоя во весь рост.

В Манаусе ей не раз удавалось убегать от грозы. Стараясь не потерять шлепанцы, она со всех сил припускалась по улице и успевала найти какое-нибудь укрытие до того, как небеса разверзались. Но в джунглях надо родиться, чтобы уметь в них бегать, – иначе неминуемо поскользнешься в маслянистой грязи, а каждый корень и каждая лиана превратятся в грозящий сломать тебе ногу капкан. Лакаши давно скрылись из виду вместе с птицами и теми неизвестными зверьками – все сидели в своих хижинах, гнездах и норах. Только Марина и доктор Нкомо медленно шли по неровной тропе. Капли ударялись о почву с такой силой, что подскакивали кверху. Казалось, что земля кипит. Марина брела вперед, хватаясь за ветки встречных деревьев, пытаясь не задохнуться в потоках воды.

Доктор Нкомо постучал своим длинным пальцем по ее руке.

– Простите, но вы напрасно так делаете, – крикнул он. – Никогда не знаешь, что там прячется в коре.

Марина кивнула, отдернула пальцы, подставила ладони под дождь и потерла.

– Я как-то прислонился к дереву, и меня укусил в плечо муравей-пуля, прямо сквозь рубашку, – продолжал доктор Нкомо, перекрикивая шум грозы. – Ну, вы их знаете, из рода Paraponera.

Он снял очки, от которых под дождем не было никакого толку, и сунул в карман рубашки.

– Всего один муравей, с мой ноготь величиной, но я неделю провалялся в постели. Жаловаться нехорошо, но боль была такая, что я до сих пор ее помню. В ваших краях ведь нет таких муравьев?

Марина вспомнила кузнечиков и жаворонков, кроликов и оленей – диснеевскую живность, резвящуюся на зеленых лугах ее родного штата.

– Нет, муравьи-пули у нас не водятся.

Она промокла до нитки, волосы прилипли к голове и плечам, ноги разъезжались на скользкой тропинке, по которой неслись потоки воды. Вдруг между раскатами грома раздался пронзительный свист. Марина с доктором Нкомо замерли, гадая, не почудилось ли им. В джунглях часто разыгрывается воображение, особенно в разгар грозы. Они прислушались. Свист повторился. Марина повернула голову и обнаружила слева от себя столб, который сначала приняла за ствол дерева. Приглядевшись, она разобрала, что столбов, точнее свай, было четыре, и поддерживали они возвышавшийся в пяти футах над землей помост с крышей из пальмовых листьев. Четверо лакаши перегнулись через край и смотрели вниз. Доктор Нкомо поднял голову, помахал, и все четверо помахали в ответ.

– Они нас приглашают, – сказал он Марине. – Ну что, поднимемся?

Марина едва расслышала его слова из-за воды, налившейся в уши. Она первая залезла наверх.