Предчувствие чуда

– Прыгайте! – велел Ален и сам прыгнул на палубу, сжимая в руке веревку. Течение тут же подхватило лодку и потащило от берега. Он повернулся и подал руку Марине: – А иначе еще пять секунд, и у нас на борту окажется все племя. Тут малейшее промедление воспринимается как приглашение.

И точно – лакаши уже изготовились всей гурьбой забраться на лодку. Беноит пробился вперед и, не спросив разрешения, прыгнул. Похоже, парню действительно надо было куда-то. За ним последовала Нэнси. Еще двое лакаши скакнули с пристани на палубу, но не успели они твердо встать на ноги, как Беноит спихнул сородичей в воду. Тогда прыгнула и Марина, хотя за минуту до этого не собиралась никуда плыть. Прыгнула неуклюже, и Пасха засмеялся. Она подошла к мальчишке и положила руки ему на плечи. Каждую ночь они ложились спать отдельно – он в гамаке, она под сеткой на койке – и каждую ночь их будили его кошмары. Именно его, а не ее. Марина вставала, брала Пасху на руки и переносила к себе. Остаток ночи они коротали на ее узком ложе. Через неделю они так привыкли спать вместе, что научились слаженно переворачиваться на другой бок.

Лакаши вошли в реку и поплыли – по-собачьи, с примесью элементов брасса. Марина глядела на темные головы, торчавшие из мутной воды, и думала – может и ей поплескаться, просто чтобы занять себя? Обнажив коротко обрезанные рыжеватые волосы – доктор Сатурн номер два была сама себе парикмахер, – Нэнси сняла шляпу, помахала ею и стала прочувствованно прощаться – прокричала английское «гуд-бай», португальское «чау» и, наконец, издала жужжащий звук, переходящий в писк, что на языке лакаши означало: «Я ухожу от тебя». После четвертого или пятого повтора пловцы развернулись и поплыли к берегу. Вряд ли они вообще намеревались догнать лодку. На сей раз доктора Свенсон на борту не было, и Пасха включил двигатель на полную.

– Они просто хотят немножко внимания. – Нэнси махала удалявшимся лакаши. – Если они возьмутся что-то делать, то не уймутся, пока не убедятся, что вы заметили и оценили. Честно говоря, мне кажется, пловцы из них так себе. Не можем же мы допустить, чтобы половина племени утонула по пути к торговому посту!

– Из Нэнси вышел бы прекрасный социальный психолог, – сказал Ален Сатурн, обняв жену за плечи дочерна загорелой рукой. – Доктору Раппу она бы точно понравилась. Мы столько интересного не замечали в поведении лакаши, когда работали с ним, а Нэнси приехала сюда в первый раз – и тут же все это увидела.

– Вы знали доктора Раппа? – спросила Марина.

Нэнси удивленно вздернула брови и вздохнула – она знала, что сейчас будет.

– Неужели вы пропустили ту лекцию? – Она высвободилась из-под руки мужа и стала рыться в сумке, отыскивая солнцезащитный крем и гель от насекомых. Один тюбик она протянула Марине, другой открыла сама и принялась намазываться.

Ален Сатурн сдвинул очки на лоб, чтобы все видели восторг в его глазах:

– Я учился у него в Гарварде! Записался на тот знаменитый курс лекций по микологии, как раз когда он сломал лодыжку на Новой Гвинее и из-за этого никуда не поехал и преподавал целый семестр. Те лекции были опубликованы в «Оксфорд юниверсити пресс», и по ним написали массу статей. Какие-то из них вы наверняка читали. Курс превратился в настоящую легенду. Его неизменно включали в программу, но доктор Рапп никогда не появлялся в лекционной аудитории больше одного-двух раз в год. В итоге занятия проводил какой-то аспирант-миколог, который мог лишь читать чужой текст и проверять тесты. И вот, хотя курс считался в университете одним из важнейших, записывались на него одни провинциалы. Записаться на эти лекции означало признать, что ты вообще не в теме, – ну и сами посудите, как я мог не записаться? Но когда все поняли, что в этом году лекции будет читать сам великий, все переменилось. Старшекурсники и аспиранты, даже некоторые доценты, предлагали первокурсникам деньги, чтобы те уступили свои места. Я пятьюдесятью баксами не прельстился, за что был впоследствии вознагражден сторицей. В том семестре я познакомился с доктором Раппом и потом целых три семестра получал приглашения в его экспедиции на Амазонку.

– Вы там впервые встретились с доктором Свен-сон? – Марина подумала о своей преподавательнице, мотавшейся ночными рейсами из Манауса в США. Насколько ей помнилось, доктор Свенсон никогда не пропускала лекций.

Нэнси Сатурн густо намазала лицо белым кремом и стала его растирать.

– Все, кто знали доктора Раппа, знали и Аннику Свенсон.

– Не мешай рассказывать, – буркнул Ален и снова обратился к своему новообретенному источнику радости, жадно слушающей Марине. – Анника, конечно, старше меня на несколько лет.

Сказано это было из тщеславия – Ален Сатурн, с его редеющей седой шевелюрой, огромными белыми бровями и узловатыми лодыжками, казался отнюдь не моложе доктора Свенсон. А если и казался, то только благодаря своей молодой жене.

– Анника пришла к доктору Раппу гораздо раньше. Они были, скажем так, неразлучны в экспедициях.