Предчувствие смуты

В штабе армии он будет докладывать: этих женщин не стоит задерживать, что они знали — сообщили. Собственно, это и до них было известно.

Любая информация, если речь идет о противнике, нуждается в уточнении. Бригадный генерал Абдурханов, в распоряжении которых находились наемницы, делал вид, что усердствует. Он боится Масхадова, а на Масхадова нажимают американцы: почему у русских так мало невосполнимых потерь? Куда исчезают миллионы долларов, которые выделяет Конгресс на демократические преобразования за пределами национальной территории, в частности на поддержку демократических сил в несвободных странах?

Все труднее находить наемников. Снайперы в большинстве случаев разовые. В первую командировку охотно едут прибалты и западные украинцы. До недавнего времени за каждого убитого русского командование Ичкерии выплачивало большие суммы — с такими деньгами не стыдно появляться дома.

Но русские разведчики научились обезвреживать наемников. Вместо долларов с Кавказа повезли гробы. Охотников за легкими деньгами поубавилось.

И пан Шпехта быстро сориентировался — поменял способ вербовки снайперов в армию Ичкерии. Но главный шаблон не менялся. «Один раз съездишь, — говорил снайперу. — Сделаешь несколько метких выстрелов — и ты уже за рулем собственного “мерседеса”. А если побываешь в Ичкерии два-три раза, считай, в Лондоне у тебя — квартира».

9

Под вечер, когда рота вернулась в казарму и уставшие, голодные, мокрые, пробывшие весь день под дождем саперы уже строились на ужин, прапорщика Перевышку вызвали в штаб армии. По рации он доложил, что задание выполнено. Может, что не досказал? Если надо уточнить, для этого есть командир — лейтенант Червонин, он неотлучно присутствовал — руководил и контролировал работу.

— Когда прибыть? — спросил дежурного по управлению, теряясь в догадке: зачем?

Позавчера Никита ездил на магистраль М-4, там, под Павловском, обнаружен фугас неизвестной конструкции. Требовался специалист высокого класса. Прапорщик тешил себя мыслью, что после выполнения задания он вернется в Воронеж и дома, уже не в полевых условиях, отдохнет, как под крышей родительского дома.

— Как срочно прибыть?

— К девяти ноль-ноль.

«Это же всю ночь в дороге!» — Никита прикинул. Что же получается, он что, на всю армию один такой по разминированию фугасов? И стоило из-за одного фугаса отзывать человека с передовой? Но он понимал и то, что поблизости нет никого, кто занимался бы фугасами. В учебной саперной роте бойцы молодые, неопытные — на такое дело кого-нибудь не пошлешь. Сейчас в Воронеже, кроме Перевышки, был один специалист — лейтенант Червонин, но он уже отправился домой. За себя оставил прапорщика.

В отличие от Перевышки, у лейтенанта Червонина была семья. Семью он видит не каждый день. Сегодня ему предоставился случай увидеть жену и годовалого ребенка. Роту сняли с передовой. Согласно агентурным данным, на армейские склады боевики готовили налет. Нужно было их упредить — поменять схему минных полей. Не исключалось, что карта минных заграждений у диверсантов на руках. Но теперь им карта не поможет — добытчик нужной информации останется без вознаграждения. Это может быть штабной писарь, имеющий прямое отношение к секретной документации, а может — и сапер в офицерских погонах.

Рынок уже проникает и в армию. Как в старые, дореволюционные времена, должностные лица торгуют секретами. Воров, конечно, ловят, но далеко не всегда наказывают: у них находятся защитники, видимо, заинтересованные в утечке секретной информации. У воров военных секретов и страх уже не тот, когда даже полковников и генералов за продажу противнику важной информации расстреливали. Действовал закон — за измену Родине. Эту расстрельную статью военный трибунал применил, например, к полковнику Пеньковскому, генералу Полякову…

Но то было другое время — без рыночной экономики. Европа отменила смертную казнь. А Россия равняется на Европу. Враги России не стали бояться, зная: попадется на шпионаже — выкупят. Даже нищая Ичкерия для этого находит валюту…

Мысль о продажности в армии все чаще посещала прапорщика Перевышку. От капитана-контрразведчика, сослуживца по Афганистану, он узнал, что из Чечни перешли на сторону русских две наемницы; он тут же поинтересовался:

— Выкупили?

— Представь себе, нет, — ответил капитан. — Я тоже сначала так подумал, но когда увидел их, будто в клетке с тиграми побывавших, проникся к ним доверием: эти девчата еще не пропащие.

— Они — кто?

— Снайперы.

Мельком подумал: «Которая из них лишила жизни капитана Калтакова? Взглянуть бы ей в глаза!»

С начала войны наемники гастролируют по Кавказу, как артисты. Российская разведка их отслеживает, устанавливает национальную принадлежность. Наемники из разных стран Европы и Азии, охотники за долларами.

— Откуда они?

— Земляки ваши, с Украины.

— Украина, товарищ капитан, большая. Я, например, — из Восточной. Есть и Западная.

— И говорите на одном языке?

— Диалекты разные, но словарь не требуется.

— Майор «Два нуля» просит тебя, как земляка, с ней побеседовать.

— С одной?

— Вторая уже в Москве. За ней приехал отец.