Предчувствия ее не обманули

– То и значит. Поехал в город, и с тех пор его никто больше не видел. Вроде кто-то из местных на автобусной станции его в последний раз встретил… в общем, он исчез. Такое, знаете ли, случается. Хотя есть и другая версия. Парень связался с дурной компанией. В Колыпине казино открыли, на художественную галерею или приличный музей денег нет, а на казино – пожалуйста. Вот он там и был частым гостем. Как водится, по большей части проигрывал, задолжал крупную сумму. И, скорее всего, просто сбежал. А сестре пришлось это расхлебывать. Приезжали к ней из города, денег требовали, грозились. А чего с нее возьмешь? Дом в деревне, и тот теткин. Родителей они лишились еще в раннем детстве, вот тетка их и воспитывала… Вернемся к картинам. Как вам вот эта? – он выставил на мольберт пейзаж: деревенское кладбище, холмики, заросшие травой, покосившийся крест. – Все, что осталось от старого кладбища, оно возле церкви было. После революции в церкви зерно хранили, и кладбищу досталось, на этом месте сделали гараж и мастерские. Сейчас церковь восстановили, хозпостройки снесли, а хоронят уже давно на новом кладбище за деревней. А в этой могиле лежит местный священник. Говорят, незадолго до революции он продал дом в Колыпине, чтобы церковь отреставрировать, она к тому времени пришла в ветхость. Возвращался сюда с деньгами и по дороге был убит. Деньги, конечно, пропали. Как вам история? Да, были на Руси люди, которые больше пеклись о благе общественном, чем о своем собственном. Были и мерзавцы, для которых ничего святого нет. Священника похоронили возле церкви, могила каким-то чудом сохранилась.

– И что? – тревожно спросила Женька.

– В каком смысле? – растерялся Лаврушин.

– Священник как-то себя проявляет?

Лаврушин моргнул, а я закатила глаза, направление Женькиных мыслей было мне хорошо известно. Ей только дай волю, она такого навыдумывает. Женька смутилась, ткнула пальцем в полотно и произнесла:

– Картина у вас получилась с настроением… таинственная, вот я и подумала, может, дух убиенного священника не находит успокоения.

Лаврушин захохотал:

– Такого я еще не слышал, хотя суеверия имеют место. Здесь вам каждый расскажет о доме с привидениями.

Женька испуганно посмотрела на меня, перевела взгляд на Лаврушина и начала бледнеть.

– Дом с привидениями?

– Ага. Стоит он на отшибе. Жители считают место нехорошим. Сейчас я вам покажу…

Лаврушин стал просматривать картины в углу, а я мысленно чертыхнулась. Картину он нашел, поставил на мольберт, и я глухо простонала. Белые столбы забора, покосившиеся ворота, а в глубине двухэтажный дом, освещенный луной. Не хватает только уханья филина да волчьего воя. Картина, как на грех, художнику удалась, от нее шел мороз по коже. Несмотря на некоторую стилизацию в духе русских народных сказок, узнать Женькино наследство было легче легкого. Подружка слабо пискнула, нащупала рукой стул и без сил плюхнулась на него. Стул под ней заскрипел, и Женька перевела на меня взгляд, полный отчаяния.

– И чем этот домик знаменит? – выдавив из себя усмешку, спросила я.

– Если верить местным, он битком набит сокровищами, а сторожит их привидение. Весьма злобное, надо сказать. Потому что опять же, если верить легендам, люди из этого дома исчезают в неизвестном направлении.

– И кто конкретно исчез? – молвила я, тоже ощутив настоятельную потребность присесть. Как известно, скверным новостям лучше внимать с комфортом.

– Это же сказки, – понаблюдав за нами, ухмыльнулся Лаврушин. – Местный фольклор. Хотя, может, и вправду давным-давно кто-то из обитателей дома исчез. Дом-то старый, говорят, ему полтора века. За это время много чего могло произойти.

– Это точно, – буркнула я.

– И хозяева, бывшие хозяева, были люди немного странные. Держались особняком, что и дало повод напридумывать всякой ерунды.

– А сокровища? Они в доме откуда, по мнению местных? – я нашла в себе силы задать очередной вопрос.

– Была какая-то запутанная история… А дом весьма колоритный. Я как-то ночью с рыбалки возвращался и шел мимо. Не поверите, струхнул, увидев его. Чувствовалось в нем что-то такое… точно дом и не дом вовсе, а живое существо. Вот и решил написать картину.

– Она вам удалась, – кивнула я.

– Ну, так ведь талант, как известно, не пропьешь, а я к тому же непьющий. – Тут он посмотрел на мою подругу и спросил заботливо: – Что с вами?

– У нее эстетический шок. Натура впечатлительная… – ответила я, сообразив, что от Женьки ответа не дождешься.

– Может, воды? – предложил Лаврушин.

– Лучше водки, – пробубнила Женька.

– Она шутит, – сказала я, видя замешательство художника. – Спасибо вам большое за содержательный рассказ. У вас есть электронная почта? Мы перешлем вам текст интервью.

Лаврушин нацарапал адрес на листе бумаги, я подхватила Женьку, которая пребывала в состоянии легкого транса, и мы, ведомые Лаврушиным, вскоре оказались возле калитки. Где и простились. Отойдя от дома на приличное расстояние, чтобы хозяева нас не видели, я встряхнула Женьку.

– Очнись.