Преддипломная практика

— Изначально это была обычная ловчая сеть? — спросил устало, мало ему очередной дочери, надумавшей выходить замуж. Так тут еще и студентусы чудят. Причем, студентусы, которые считаются тихими, спокойными и благонадежными.

— Да, — подтвердил догадку преподавателя Малак.

— А силы ты сколько вложил? — поинтересовался Диньяр. Малак пожал плечами.

— Понятно. Если бы очень много, ты бы это заметил. Так что самое разумное — посидеть и подождать, пока сеть сама распадется. А то пытаясь распутать измененное плетение, можно опять его изменить, и эта сеть порежет наших пленников на маленькие кусочки.

Один из пленников икнул, видимо представив как это будет. Второй что-то невнятное промычал сквозь носок.

— Надеюсь, он хоть чистый, — сказал Диньяр, который лично запретил этот носок трогать и вообще приближаться к непонятной конструкции, которую сотворил раздраженный Малак.

— Вроде, — засомневался юный маг, и погранец отозвался очередным невнятным мычанием, видимо, обзывался.

— А если не распадется? — спросил Олав Тасу — папа Ольды.

— Рано или поздно распадется, — со знанием дела сказал Диньяр и, мерзенько улыбнувшись, добавил: — Если поздно, придется придумать как их там кормить и поить.

Ясень опять выругался сквозь носок, видимо намекая, что кушать с кляпом во рту проблематично, и интересуясь, куда после кормежки денутся продукты жизнедеятельности.

Кот, который, видимо, был умнее, гордо промолчал.

— Но как же? — спросил высоченный погранец и развел руками, пытаясь объяснить то, что и сам понимал смутно.

— А не надо было в стенах школы угрожать моему студентусу, — мстительно сказал Диньяр. — Привыкли, что маги им ничем ответить не могут. А потом, когда получают, королю жалуются, в совет письма шлют и ищут виноватых. Учить надо лучше ваших, этих, объяснять им, что если магам запрещено пользоваться магией в черте города, это вовсе не значит, что они не могли бы скрутить разных недоумков в бараний рог. Этот запрет скорее для безопасности недоумков придуман. Так нет же, лезут. А потом ходят и требуют…

— Они не городские! — жизнерадостно закричал кто-то из коридора.

— Да? — засомневался Диньяр и присмотрелся к курткам. — Ах, да, погранцы. Так что погранцам понадобилось от мага-недоучки? Ну!

Диньяр так уставился на Кота, что он покраснел, как девица, и тяжко вздохнул.

— Попугать хотели, — признался негромко. — Приходим, смотрим, а там пацан совсем. Тощий еще, невысокий, рожа благородная. Ну, думаем, эти младшие барончики совсем страх потеряли…

В коридоре раздался хлопок и звонкий мальчишеский голос стал спрашивать, кто ставил на то, что Малака опять за княжича приняли? Мол, барончик тоже подходит.

— Я не барончик, — мрачно сказал Малак.

— Он сын мельника, — добавили из коридора и дружно заржали.

— Вот такой у нас цирк постоянно, — пожаловался папаше Ольды Кор. — А тут еще вы, мальцов пугать. Заняться больше нечем.

— Он нашу сестренку, того… — начал возмущаться здоровенный погранец, но получил подзатыльник и замолчал.

— Дурни, — проворчал папаша Ольды. — И что теперь делать? Нам завтра уезжать.

— Уезжайте без них, — сказал Диньяр.

— Не можем. Они ж следопыты, хорошие. А нас именно из-за следопытов позвали. Может, как-то расплести? Есть же эти, которые линии и узлы умеют видеть, может, они рассмотрят.

Диньяр только махнул рукой и пообещал попробовать.

Спустя час в комнате, украшенной светящейся паутиной и плененными следопытами, собрался целый консилиум. Мастер Леска смотрел на паутину через лупу и ворчал о том, что в его молодости за такие художества могли даже руки оторвать. Правда, что за художества он объяснять никому не желал. Мастер Ольшан вместе с аспирантом стояли под паутиной с разведенными руками и переговаривались на какой-то высоконаучной тарабарщине. Их даже Диньяр понимал через слово. Магистр Варну, судя по всклокоченным волосам и рубашке с оборванными пуговицами, выдернутый из постели какой-то очень страстной красавицы, мрачно обещал всех поубивать и доказывал, что проще сотворить в коконе щиты и попытаться раздвинуть паутину так, чтобы пленники могли оттуда выпасть. С ним, правда, никто не соглашался, а кое-кто даже клялся, что закончится это разрывом плетения и последующей вспышкой силы, после которой общежитие придется отстраивать заново. Остальные преподаватели переговаривались между собой, возможно даже не о возникшей проблеме, а обменивались новостями.

Малак, которому не разрешили уйти и не мешать высокому собранию, сидел на кровати и сосредоточенно читал конспект, время от времени хмурясь. Ольда, из-за которой эта каша и заварилась, сидела рядом и загадочно улыбалась. Своим женихом, который, сам того не желая, смог доказать, что он солдатской дочери вполне себе достоин, она явно гордилась. Ее папа мрачно смотрел на эту парочку из угла и о чем-то думал.