Предел

- Поймите меня! У меня тощие фонды, которые делятся между такими, как вы! У меня целый шкаф рукописей... Каждый писатель должен чем-то жить! Посмотрите на коллег, которые находятся в подобном положении... Ну, ладно, тридцать тысяч. Согласны?

- Согласен. А если вам понадобится основание для неиздания этой книги, я могу придумать еще несколько прозрачных намеков...

- Не надо, не надо... Достаточно того, что вы рассказали. У меня замечательный рецензент, который выделит все двусмысленные фрагменты книги и даст нам полное обоснование для неиздания книги в тридцати тысячах экземпляров...

- За какой срок вы не издадите эту книгу?

- Как обычно. Я не издам ее в течение года со дня непринятия рукописи. Только помните, вы должны принести все экземпляры! До последней копии!

- Естественно. Вы покупаете право на неиздание книги, я получаю свой гонорар и расстаемся в согласии, как всегда... Правда, если бы вы не издали ее в сорока тысячах экземпляров, у вас была бы дополнительная экономия бумаги, только на бумаге...

- Да, но решает недостаток финансов. Вы же знаете, что я должен доплачивать за изданные мной книги, которых никто не покупает...

- Я думал, что в случае издания книги затраты покрывает автор?

- Нет, не совсем. Автор изданной книги расплачивается в размере гонорара. Остальное покрывает издатель. Так или иначе, у нас всегда дефицит.

- А... мой аванс? - мимоходом вставил Автор.

- Как всегда, в течение двух недель со дня подписания договора. А... могу я поинтересоваться, что вы сделаете с такой кучей денег, дорогой Автор?

- Знаете, я хочу приобрести... такое длинное сверло диаметром как минимум пол дюйма, с алмазным наконечником. Наверное, придется поискать на базаре, последнее время из магазинов совсем исчезли сверла...

1981

Утопия

Пустой лист лежал на столе уже третий день. Томас К. Эмпти, писатель, просиживал над ним целыми днями и с утра до вечера, с короткими перерывами на принятие пищи, всматривался в девственную белизну бумаги, нетронутую ни единым словом.

"Нет в мире ничего хуже," - постоянно повторял он себе, - "чем писать на заказ."

Попивая горький овощной чай и нервно кусая карандаш, он безуспешно пробовал написать хоть _ч_т_о_-_н_и_б_у_д_ь_. Неделю назад он легкомысленно согласился на предложение знакомого редактора журнала, а сегодня заканчивался срок. Отступать не годилось. А тут, как на зло, ни одной мысли, даже следа идеи.

Подвели все знакомые и обычно успешно действующие приемы, такие как просмотр чужих текстов, многочасовое изучение плоскости потолка или разглядывание изображения лесбиянок, висящего напротив стола писателя. Том растерянно водил взглядом по стенам и мебели, пытаясь зацепиться за любую деталь, ухватить воспоминание, вызвать ассоциацию, которые позволят написать первое предложение...

Начало всегда было самым трудным, дальше шло намного лучше. Когда он разгонялся, ему обычно удавалось скомбинировать более-менее сложный мир внутренних переживаний, сконструировать для себя то таинственное "inner space", которое затем переносилось внутрь просторного собственного я. Остальное - мелочи, путешествуя по затерянным глубинам придуманного космоса души, можно было, не рискуя проверкой донесений, на великом количестве страниц манускрипта сообщать о его пресловутом богатстве и сложности.

Внешней действительности, банальной, заезженной писателями и журналистами, Том предпочитал даже не видеть слишком часто, не говоря уж об извлечении из нее творческих истоков.

Однако, уже два дня бездна интеллекта писателя зияла холодной пустотой, что в некоторой степени было связано с пустотой в баре, холодильнике и на банковском счете.

И все же упомянутые обстоятельства стали причиной, по которой Том упрямо торчал за столом. Не найдя в четырех стенах комнаты никакой помоги воображению, он со вздохом вылез из кресла и подошел к окну. Сначала он осторожно приоткрыл глазок на стальных ставнях и посмотрел одним глазом, после чего решительно повернул замок и отворил ставни. Приблизив лицо к бронированному стеклу, он мог объять взором большой кусок внешнего пространства, ограниченный краем глубокой оконной ниши в толстой железобетонной стене дома.

Слева почти во весь рост наблюдалось здание отеля "Extraterrestrial", за исключением нескольких верхних этажей, теряющихся за верхним краем поля зрения. Справа взор простирался аж до перекрестка с четырехэтажным узлом ажурных виадуков и эстакад.

Том придвинул кресло и забрался на него, чтобы посмотреть вниз, на улицу. Только так он мог увидеть Аллею Достойных Перспектив, точнее ее половину, но этого хватило чтобы убедиться - положение в городе нормальное.