Предел

Второму нападающему без особого труда удалось затащить верещащего Прона в темный подъезд. Снеер понимал, что должен что-то сделать – не столько из особой симпатии к Прону, сколько из чувства справедливости. Он всегда считал, что применение грубой силы против человека, единственным оружием которого является голова на плечах, есть свинство, и его следует карать по меньшей мере смертью, по возможности предваряя ее пытками. Всякий раз, когда кто-нибудь, используя физическое преимущество, позволял себе применить против него силу, Снеер – не располагая другими средствами – в воображении свершал над виновником изощренную экзекуцию. Это позволяло ему легче проглотить горечь бессилия и перейти к нормальному существованию. Он много раз обещал себе, что вместо электронных приборчиков когда-нибудь придумает чудесное, бесшумное и безотказное оружие, которое послужит ему для покарания всех, кто когда-либо осмелится его тронуть. Однако порой он не выдерживал напряжения и реагировал иррационально, без самоконтроля, особенно в случаях разительного свинства.

Он почувствовал, что захват немного вроде бы ослабел, напряженные до того мускулы, сжимающие шею, чуточку помягчели.

«Если успею добежать до Третьей улицы… – подумал он. – Там часто стоит полицейский».

Резким движением правой руки он схватил мизинец державшего его дылды и рванул вверх. Результат был ошеломляющий. Налетчик душераздирающе заорал, отскочил назад и, споткнувшись, уселся на тротуаре. Снеер отбежал на три шага, оглянулся и замер как вкопанный.

Грузный детина сидел, держа левой рукой запястье правой и всматриваясь в растопыренные пальцы. Так продолжалось едва несколько секунд. Мужчина на тротуаре воздел очи горе и повалился навзничь, словно потерял сознание. Снеер осторожно подошел. Правая рука лежавшего покоилась на бетоне тротуара, вокруг нее на глазах образовывалось темное пятно крови. Снеер наклонился и увидел, что на руке не хватает мизинца.

Только теперь он почувствовал, что зажал в кулаке что-то мягкое. Он медленно разжал пальцы и с отвращением отбросил то, что держал. Это был мизинец нападавшего.

Не понимая, что произошло, но полный ощущения собственной вины, Снеер побежал к подъезду, в котором скрылся второй бандит. Они столкнулись в темном проходе. Видимо спугнутый криком, тот бросил свою жертву и побежал проверить, что случилось. Снеер в последний момент отскочил в сторону, пытаясь вслепую ударить бегущего по голове.

Рука его едва задела челюсть, но, несмотря на это, бегущий покачнулся и упал на колени. Снеер повторил удар. Послышался треск ломающихся костей, противник рухнул на землю и замер.

Снеер вбежал в подъезд, второй выход из которого вел на небольшой дворик между домами. У стены, свернувшись в клубок, стонал Прон. Видимо, получил удар в желудок. Снеер наклонился.

– Вставай, быстро! – сказал он, поднимая Прона.

Тот открыл глаза, но сразу встать не смог. Снеер перекинул через плечо его руку и потащил к двери, ведущей на улицу.

– Что… с ними? – пробормотал Прон, держась свободной рукой за живот. – Ну и долбанул он меня. Не иначе сломал ребро.

– Он свое получил. Кажется, я пробил ему череп.

– А второй?

– Оторвал ему палец.

Прон взглянул Снееру в лицо. Его глаза вылупились еще больше:

– Шутишь?

– В том-то и дело, что нет, – задумчиво сказал Снеер. – Сам не знаю, как это получилось. Подробности завтра сообщат утренние газеты! – добавил он и неожиданно рассмеялся.

Правая рука Снеера несомненно обладала невероятными свойствами. Легкость, с которой он, вернувшись в свою кабину, сплющил двумя пальцами металлическую трубку кровати, убедила его в этом. Потом он провел еще несколько опытов на мелких предметах, но, не желая превращать в негодность оборудование кабины, решил прекратить эксперименты.

Сила руки была связана с браслетом. Когда он надел его на левое запястье, левая рука приобрела те же свойства, правая же потеряла их полностью.

Он заметил, что эффект не ограничивался кистью, а распространялся на все мускулы предплечья и плеча. Больше того, это не проявлялось, когда он действовал нормально, с умеренной силой, и лишь значительное напряжение мускулов и даже просто желание вызывали необычную силу.

Что же представлял собой браслет? На глаз обычный кусок металла. Снеер пробовал представить себе механизм его действия, но не мог, и это наполняло его странным страхом. Он никогда не слышал ни о чем подобном.

Кто, в таком случае, девушка, подарившая ему столь странную памятку и тем самым снабдившая инструментом, придающим невероятную силу руке? Неужели она хотела продемонстрировать возможности тех, от имени которых действовала? А Алиса несомненно представляла какую-то тайную организацию либо группу. Но где эта группа могла взять предмет, неизвестный человеческой технике?

Именно это было поразительно. Снеер чувствовал, что его затягивает механизм какой-то машины, прокатывает между могучими валами, которые в любой момент могут раздавить.