Предел. Дети палача

Для Северы ночь прошла как один миг, ведь в короткий отрезок времени, отмеренный до плахи, она пыталась впихнуть воспоминания всей своей жизни. А под утро ее начали мучить все эти «если бы». Если бы Мархат не настоял на возвращении в столицу… Если бы в его отряде не оказался бы соглядатай Дориара… Если бы она попыталась схватить меч в кабинете Горхала… Если бы… Если бы… Если бы… Столько вариантов и все они в воображении Северы вели к хорошему финалу. То есть к моменту, где она, воительница монастыря святой Дары, убивала советника. Ни Темную Искру, суть которой она даже не понимала, ни Фарамора, а именно главного советника. Именно на нем была сосредоточенна вся ярость. Севера вела борьбу в своей фантазии, а когда она прерывалась, видела дверь решетки, через которую скоро войдут законники. Страшная реальность приносила отчаяние. Неужели все так закончится? Неужели путь, что они с Невеей прошли, привел к тупику? А ведь девочка еще верит в какое-то чудо, не сдается. Как бы ей, Севере, хотелось вернуть хотя бы толику надежды — лишь малой ее частицы достаточно, чтобы отступили отчаяние и страх.

Утром сменилась охрана. Во время пересменки новый стражник посмотрел на деревянные миски, которые лежали на лавке возле Невеи и гневно пробасил:

— Ты их еще и кормил?! Во имя Пустоты, эти гадины не заслуживают и заплесневелого сухаря! — потом он увидел мертвую кошку, которую Невея отнесла в угол и, к неодобрению Северы, положила на свой свернутый плащ. — А это еще что такое?

Стражник, что сдал пост, и сейчас мечтал лишь о том, чтобы добраться до таверны и напиться до беспамятства, ответил:

— Поверь, Крей, тебе лучше этого не знать, так что не задавай мне больше вопросов.

То ли тон, с каким были произнесены слова, то ли бледное лицо сослуживца повлияло, но Крей послушался совета и умерил любопытство. Он лишь с подозрением посмотрел на узниц, затем на кошку и отправился к столу в конце коридора.

Через час Крей выпустил из камеры трех пьяниц, что перевели из камеры с решеткой. Прежде чем они покинули тюрьму, стражник не преминул им сообщить о предстоящей казни и о вине Северы. С опухшими рожами и праведным гневом в покрасневших глазах, проходя по коридору к выходу, они сочли своим долгом плюнуть сквозь прутья решетки в убийцу верховного жреца, чем заслужили презрительного взгляда Невеи.

А в полдень явился Дориар и шесть законников.

— Не мог ни прийти, — признался советник с ехидной улыбкой, а потом серьезно, и как показалось Севере и Невее, искренне, добавил: — Вы можете мне не верить, но я вас уважаю. Вас обоих. Более достойных врагов и пожелать трудно. А то, что случилось… я всего лишь воспользовался ситуацией, повернул ее в свою пользу, — он потупил взгляд и покачал головой. — Я, правда, сожалею, что все так вышло, и мне не доставит удовольствия смотреть, как ты, воительница Дары, умрешь, — советник замолчал, сделав паузу, а затем он исподлобья посмотрел на Северу. В его глазах заплясали насмешливые огоньки, уголки губ потянулись вверх, — Они поверили, — тихо проговорил Дориар и указал тростью на узниц, будто уточняя, кто именно эти «они». — Поверили, что б меня… — он засмеялся, скорчил рожу и передразнил сам себя: — Я жалею, что все так вышло. Я всего лишь воспользовался ситуацией. Ха!..

— А ведь ты боишься нас, — спокойно произнесла Севера. — Даже сейчас, тварь, когда мы по эту сторону решетки — ты нас боишься.

— И тебе следует бояться, — подхватила Невея. В голосе ее звучали металлические нотки. — Скоро, очень скоро ты отправишься в Великую Пустоту. Клянусь, так и будет!

Улыбка сползла с лица Дориара, щека нервно дернулась. Он прищурил глаза, словно пытаясь скрыть блеснувший в них страх, и сказал:

— Хочу, чтобы вы кое-что знали, прежде, чем тебя, дарния, выведут отсюда… Это касается казни. По моему распоряжению, ты подвергнешься публичному истязанию. Палач переломает тебе кости, отрежет уши и нос, выколет глаза. И уж потом — отрубит голову. Но не стоит надеяться, что он попадет по твоей милой шейке с первого раза, и не стоит рассчитывать, что он выберет острый топор. О, да, люди не забудут этой казни. А потом твою голову насадят на кол, а тело бросят в помойную яму, где его сожрут бродячие псы, — он попытался улыбнуться, но вышла жуткая гримаса. — А главное, люди будут проклинать тебя веки вечные!

Внутри Северы разливался жуткий холод. Она молила богов, чтобы они дали сил с достоинством выдержать все, что ей уготовано.

— Выводите ее, — приказал законникам Дориар и обратился к Невее: — А тебе придется еще здесь посидеть, пока казнь не закончится. Ты ведь не хочешь смотреть, как твоя подруга страдает? Нет? А мне не хочется, чтобы у тебя помутился рассудок, — он стукнул тростью по решетке, будто ставя точку после своих слов.

Глава 39

В тот момент, когда Дориар, стоя перед узницами, рассказывал про ужасы предстоящей казни, Фарамор со своим войском вышел из леса. Ветер, всю ночь и утро гоняющий колючее снежное крошево стал тише, почти растворившись в холодном пахнущим гнилью воздухе.