Предел Империй

В тех условиях, под сурдинку разговоров о едином наследии и при льготных ценах на энергоресурсы, на транзит, при абсолютно беспечной миграционной политике и так далее, все в новых независимых государствах делалось за счёт России и на 128 % воспитывало не проимперские или пророссийские, а совсем другие силы. Это были просто бесплатные и ничем встречно не обременённые субсидии сначала национал-коммунистам, а потом просто шовинистам, которые пришли к власти в сопредельных государствах. Никогда не забуду, как в 1999 или 2000 году тогдашний гендиректор Латвэнерго в кулуарах говорил мне, что без Чубайса не состоялась бы латвийская независимость. Я думаю, что любой из деятелей сопредельных государств мог бы сказать, что без нашей либеральной реформы, которая позволяла высасывать наши ресурсы, не беря на себя никаких встречных обязательств, не состоялась бы независимость даже «всемирно исторического нефтяного центра» в Азербайджане. Это понятно.

И вот по мере того, как бессодержательная, пустоголовая, пустословная риторика в России выдыхается и, по сути дела, не перехватывается никаким из критически или ответственно мыслящих сообществ, квазиимперская или посткоммунистическая риторика в сопредельных государствах набирает обороты. При том что германофобия или русофобия там не уменьшаются. Но совершенно комильфо, тем не менее, стало рассуждать или издавать книги, делать кино или мультфильмы, скажем, о немецком слое наследия, о немецкоязычной культуре, о турецкой метрополии, об их слоях культуры, которые воспроизводились и воспроизводятся в этих постимперских национальных государствах. Мне кажется, что это растущее спокойное отношение к имперскому наследию в сопредельных государствах стало возможным не только из-за того, что они пресытились своим этническим национализмом, а потому что они в определенный момент, несмотря ни на какую риторику и ни на какие страхи, хором, одновременно поверили, что «медведь умер» и империи больше не будет. Они поверили, что стало безопасно об этом говорить, что они кастрировали, например, германское имперское начало за счёт Европейского союза, где самые маргинальные национальные элиты говорят представителям старой Европы, своим донорам: «Нет, постойте, нет, позвольте!» (может быть, говорят благодаря принципу консенсуса в принятии решений в НАТО и т. д.). Понятно, что это риторика. Понятно, что в реальной жизни под столом и в соседних кабинетах выкручивают им руки и не только руки, но и головы откручивают. Но процедурная сторона блокирования старых европейских демократий в евроатлантических форматах, безусловно, порождает ощущение того, что империя не страшна. И растущие проблемы американской империи, о которых не говорит сегодня только ленивый, лишь укрепляют желание «поприсутствовать с красным знаменем в начале первомайской демонстрации». То, что крах иракского и афганского проектов США будет завтра и даже уже произошёл, — очевидно. То, что уход американцев и союзников из Ирака и Афганистана действительно, не на словах Бжезинского и не под контролем Госдепа, но уже не под контролем «вашингтонского обкома» породит проект «глобальных Балкан» от Косова до Синьцзяна, тоже никто не сомневается. Повторю, однако, что это будет «глобальное Косово» не под контролем Вашингтона, а против него.

Нам-то хорошо, что линия конфликтов, линия разломов, бахрома фрагментаций уходит подальше от нашей границы. Это благо. Если бы этого не произошло, этого надо было бы желать. И мы хотим этого. И нам это нужно. Но именно этот крах очередного имперского проекта, с одной стороны, и, с другой стороны, нарастающее давление пароксизмов национализма в строительстве сопредельных государств не оставляют нам никаких реальных шансов сейчас и здесь в сознательном, субъектном, персонализованном усилии перехватить имперскую инициативу. Субъект имперской инициативы отсутствует.

Не знаю, может быть, о том, насколько она нужна, эта инициатива, надо было бы поговорить отдельно, но, на мой взгляд, имперская инициатива или имперское государственное строительство как псевдоним или как другое название многонационального, многоконфессионального, полиисторического, поликультурного континентального образования — неизбежность. Либо Россия существует так, как она существует — в качестве империи или квазиимперии, — либо её не существует вообще. Другой России нет. Именно поэтому я с некоторым скептическим, как минимум, удивлением всегда смотрю на припадки русского этнического национализма здесь, в нашей стране, где главными рупорами русского этнического национализма выступают нацмены. Это очень смешно. Это просто безумное самоубийство.