Предел Искушения

— Не надо, Илья. Ты же меня совсем не знаешь. И я тебе не знаю. Не стоит торопить события. — она застенчиво улыбнулась, сделала шаг назад, затем ещё один, кротко помахала рукой на прощание, села в автомобиль и снова исчезла в неизвестном направлении, пообещав пред этим вернуться за ним, как можно быстрее.

Илаев долго смотрел в след ярких габаритных огней её ауди, исчезнувших в одном из поворотов, теша себя надеждой, на возвращение девушки. Но Элеонора не вернулась. Не приехала она и на следующий день. Илья просидел в номере до позднего вечера и лишь ближе к полуночи, позволил себе небольшой променад на свежем воздухе.

Элеонора заполнила собой всё умственное пространство Илаева, вытеснив печальные мысли о бессмысленности его жизни, неприятностях с полицией по поводу смерти Косты, размышлениях о книге жизни. Он весь день думал только о своей случайной знакомой, так сильно околдовавшей его за один единственный вечер.

Илья побродил по городу минут тридцать и снова вернулся в отель. Устроившись в кресле, он включил телевизор. Канал новостей из России продолжал освещать события с удобной для стороны вещания позиции. Новости экономики, международные новости и вдруг! Илья не поверил своим ушам.

— Сегодня на шестьдесят втором году жизни скоропостижно скончался, видный деятель Советской и Российской науки, преподаватель московского государственного университета, профессор истории и философии Кузнецов Николай Павлович. Николай Павлович скончался сегодня днём в рабочем кабинете. По предварительным данным смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности…… — диктор продолжал говорить, а у Илаева экран поплыл перед глазами.

Кузнецов Николай Павлович числился в списке Илаева, предоставленном Яковом Исааковичем. Это был один из трёх экспертов установивших подлинность документа, и вторым после Косты покинувшим этот мир. Илья вышел на балкон.

— Значит, смерть Косты действительно была не случайна. Не бывает таких явных совпадений. — он потёр виски сильно морщиня при этом лицо, стараясь вспомнить, что‑то очень важное, — Нужно срочно позвонить последнему из экспертов.

Илья взял мобильный телефон, набрал номер третьего учёного. Абонент находился вне зоны действия сети. Забыв о просьбе Элеоноры не звонить ей, Илья набрал её номер, он был заблокирован.

— Что же это происходит? — думал Илаев, — Куда же я вляпался?

И вдруг его словно осенило. Элеонора! Ведь если эти смерти не случайны. Ей, то же наверняка грозит опасность. Он снова набрал её номер. Металлический невозмутимый голос повторил: «Номер заблокирован».

— Нужно что‑то делать, — он разговаривал сам с собой, пытаясь найти правильное решение. — Реболаров! Нужно звонить ему.

Илья снова потянулся к телефону, но остановил себя.

— А что я ему скажу? Да ещё во втором часу ночи. — Илья отнял два часа от местного времени. — Значит в Москве начало двенадцатого. Нет поздно, он наверняка не станет со мной разговаривать. Сочтёт меня окончательно спятившим. Нужно подождать до утра.

Илаев закурил.

— Мне стоит успокоиться и всё хорошенько взвесить. — думал Илья в слух, — Если Кузнецова и Косту убили из‑за того, что они признали подлинность книги, значит Элеонора и ещё один учёный в опасности. Для меня здесь ни какой угрозы нет. Книги я не видел, а то, что просто сидел в таверне с Костой, ничего само по себе не значит. Тем более никто кроме Элеоноры не знает, где я нахожусь. А я, к сожалению, не знаю, где находится она. Предупредить я её не могу. Кто может? Всё‑таки нужно звонить Реболарову. Он должен быть заинтересован в признании подлинности книги. И эти события ему никак ни на руку.

Илаев набрал номер Всеволода Александровича. Длинные гудки. Трубку никто не взял. Илаев снова повторил звонок. То же самое.

— Да что же это? — Илья разочарованно взмахнул руками и хлопнул себя по бёдрам.

Вариантов действия у Ильи не было. Имея практику поведения в подобных ситуациях, он понимал, что самое главное сейчас не натворить глупостей. Разум в экстренных ситуациях полностью подчиняется инстинктам и эмоциям, поэтому самое главное успокоиться. Для этого Илаев всегда делал паузу, но угроза, нависшая, по его мнению, над Элеонорой, медлить не позволяла.

Много раз Илья убеждался в том, что необдуманные действия, произведённые в порыве эмоционального возбуждения, ни к чему хорошему не приводили, но так уж устроен человек, что временами нет никакой возможности справиться с обуревающими его страстями.

Для того, что бы действовать хладнокровно и обдуманно нужно, по меньшей мере, находиться в подобной ситуации не раз и не два, и заметно потерять восприимчивость к происходящему, вследствие банального чувства привычки. Либо нужно быть попросту бесстрастным вовсе, что само по себе, для человека не представляется возможным, поскольку эмоции и страсти и есть движущая сила нашей жизни.