Предел Искушения

Илаев, не совсем понял, что имеет ввиду этот молодой человек, но он явно заинтересовал его. Илья сейчас отчётливо представлял, почему этот остров имеет такую странную форму. Он никогда в жизни не видел своими глазами действующего вулкана, и уж тем более не был так близко к его кратеру. Ему хотелось побольше узнать об этом у художника, и что бы вывести его на откровенную беседу Илья как можно серьёзнее заявил,

— Я куплю пару ваших картин, вот только не могу определиться. Мне нравятся многие! — Илаев не лукавил, ему действительно понравились работы.

Юноша довольно окинул взглядом свою галерею. Выбирайте! Я очень рад, что смог удовлетворить ваш вкус.

Илья ещё раз осмотрел холсты, и остановил свой выбор на изображении, вырывающегося из под земли, огненного столба. Вулкан на картине был как настоящий, Илаев даже зажмурился, ему показалось, что на него повеяло жаром от расплавленной породы. Чёрно–красное небо тяжело нависло над головами людей, которые замерли в ожидании конца. Его несколько удивило, поведение людей, на этой картине, они почему‑то никуда не бежали, а просто смотрели на неизбежность и замерли в ожидании, но ожидание это не выглядело шокирующим. Илья вспомнил картину «Последний день Помпеи» Брюллова, там лица людей были искажены страхом и они пытались укрыться от разбушевавшегося Везувия. На картине же этого юноши люди были спокойны и совершенно не собирались прятаться.

— А почему люди не бегут в укрытие? — спросил Илья разглядывая полотно, — Ведь естественная реакция любого человека прятаться, даже если это и не поможет. Человек всегда использует свой шанс. Конечно, ужас, может привести в состояние стопора, но я не вижу ужаса в лицах, обречённых на смерть, на вашей работе.

— Вы правы. — как‑то без удовольствия ответил юноша, — Мне многие говорят, что я изобразил избавление, а не трагедию. Но я так увидел. Эти люди действительно избавляются от проклятья, которое висело над ними всю жизнь. Они знают, что это не конец, а только начало новой, жизни.

Илья вопросительно посмотрел на художника.

— Но они же сейчас погибнут! Это что религиозный культ, или массовое самоубийство.

— Нет, это не самоубийство. Это избавление от власти сатаны. — уверенно сказал художник, — Наверное это трудно понять. Ещё можно сказать, что это побег из ада.

Илья рассматривал картину более пристально чем раньше, он хотел увидеть, то о чём говорил этот юноша.

— Побег из ада? — повторил Илаев. — Но если вы изображали вулкан на этом острове, то вы хотите сказать, что раньше здесь был ад?

Теперь юноша находился в замешательстве, он покусывал губы и размышлял, как ему ответить на вопрос. Вдруг он повеселел, озорно посмотрел на Илаева и спросил — А хотите я вас угощу местным чаем? Этот настой собирает моя мама. Я вас уверяю, прекрасно освежает.

— С удовольствием, — автоматически ответил Илаев, не отрывая взгляда от холста.

Молодой художник занялся приготовлением чая, а Илаев продолжал рассматривать картину. Ему казалось, что где‑то в глубине его сознания, есть небольшое понимание слов юноши, но он никак не мог полностью понять странное видение художника.

Когда чай был заварен и разлит по красивым фарфоровым чашкам, Илья оторваться от холста.

Чай был действительно приятным на вкус. Сочетание ярких вкусов свежести и бодрости. Так Илаев охарактеризовал напиток. Это определение порадовало художника, и он весело рассмеялся.

— Простите, но вы так и не смогли посвятить меня в свой замысел, — продолжил прерванную тему Илья, маленькими глоточками отпивая из чашечки. — По вашему выходит, что люди на вашем острове ждали смерти, как избавления от мук.

— Не совсем так, — ответил юноша, отхлебнув горячий напиток, — Они не ждали смерти, и не мучились здесь. Они просто были готовы к новой жизни. Смерть это грань, через которую стоит перешагивать тогда, когда ты готов отказаться от мирских удовольствий.

— Очень интересное мнение. — Илья иронично закивал головой, — Значит, по–вашему, мы сами выбираем, когда нам умирать?

— Да. — спокойно ответил юноша.

— Вот как! — снова попытался пошутить Илья.

То ли напиток оказывал такой действие, то ли общение с художником было ему по душе, но настроение Илаева становилось всё лучше и лучше.

— Зря вы иронизируете, — юноша был сдержан в реакции на ехидные интонации журналиста, — Вы думаете о смерти как об исчезновении в небытие. А я говорю о сознательном переходе в другую жизнь, с другими ценностями и другими устремлениями. И сделать это можно только самостоятельно. Вот вы, никогда не задумывались, почему мы все стремимся к добру и любви, а удовлетворение получаем только от пороков или как говориться от грехов?

Юношу заёрзал на стуле, пытаясь поудобней усесться для интересной беседы,