Предел не положен

– Осторожнее, кузина, – предостерегла Инкери, хотя ее голос и весь вид говорили о том, что женщина наслаждается происходящим.

Альвильда понимала, что предостережение не было напрасным, но все же крепче сжала руку Шэрон.

Белоглазая девочка посмотрела на нее с улыбкой, но выражение ее лица показалось Альвильде отвратительно злым.

– Хочешь, я сделаю тебе кокон, мамочка? – невинным ласковым голоском поинтересовалась Шэрон.

Альвильда содрогнулась. Кокон. Как тот, что Шэрон набросила на Артемиса Энтрери, человека, наемного убийцу, обрекая его на бесконечную муку.

– Не уходи, – взмолилась Альвильда.

Ее рука внезапно ощутила пустоту, Шэрон стала бестелесной и просто прошла сквозь нее и закрытую входную дверь.

Женщина ахнула и, разрыдавшись, рухнула на пол.

Чувство вины заволокло все вокруг и поразило своей глубиной, какой Альвильда даже не представляла, так что его волны вызвали растерянность не меньшую, чем сама вина.

И в этот момент из темноты до нее долетел диссонирующий и сладкий звук: смех ее дочери.

«Какое нам до этого дело? – вновь зазвучал в ее голове голос злобного глабрезу. – Существу ничто не угрожает, оно вернется, идиотка. Если ты поддашься отчаянию, я завладею тобой полностью и буду использовать твое смертное тело до тех пор, пока кожа не сползет с костей. А потом найду другого держателя, более сильного, способного убить ребенка».

Альвильду Маргастер настолько поразило одно слово, что она едва ли слышала последнюю угрозу. Существо. Уродливый демон назвал ее красавицу Шэрон существом.

– Соберись, сестра, – потребовала Инкери. – Наша битва только началась, и мне не нужны слабаки.

Эту угрозу Альвильда Маргастер услышала отчетливо.

– Эта шапка у тебя на голове, – заговорила Далия, – создает другой образ?

Реджис стукнул пальцем по своему берету и почти мгновенно превратился в человеческого ребенка. Еще один щелчок, и он стал дворфом с окладистой бородой.

Далия протянула руку.

Реджис покосился на нее с сомнением.

– Дай мне ее.

– Ни за что, леди, – отказался хафлинг.

Далия стряхнула черно-красную прядь с лица и угрожающе прищурилась. А потом взглядом указала на дом в конце улицы:

– Артемис, человек, которого я люблю, скорее всего, там. С твоей шляпой я смогу пробраться внутрь и спасти его. Неужели ты хочешь мне в этом отказать?

– Я хочу пойти туда вместе с тобой, – ответил Реджис. – И я лучше знаю, как пользоваться моим беретом, и понимаю, что не буду обузой, когда понадобится пустить в ход мечи.

Далия снова посмотрела на него по-прежнему хмуро.

– Ты в этом сомневаешься? – Реджис не дрогнул под ее грозным взглядом. – В том переулке ты могла погибнуть. Там тебе помогли мои клинки и моя находчивость, а мои снадобья вылечили твои раны в доме Ясгура. Я ничего больше не собираюсь тебе доказывать, леди Далия.

– Этот дом полон демонов, – предупредила его Далия.

– Тем больше причин взять меня с собой.

Выражение лица Далии смягчилось, она даже умудрилась слегка усмехнуться и кивнуть.

– Как лучше всего туда забраться? – спросил Реджис.

Улыбка Далии стала шире, и она мгновенно сорвалась с места и стремглав понеслась по улице.

– Ох! – выдохнул Реджис, и ноги понесли его следом, не дав возможности оценить трудности.

Маленькая Шэрон шла по темным ночным улицам Глубоководья. Этим городом правили великие и могущественные лорды, в большинстве своем давшие клятву поддерживать порядок и справедливость. Тем не менее это был настоящий город, заполненный мужчинами и женщинами всех рас. И, как во всяком другом городе, ночь не принадлежала лордам-рыцарям.

За маленькой рыжеволосой девочкой, весело шагавшей по улицам, следила не одна пара глаз; их владельцев привлекала в основном необычность ситуации: это явно была не женщина-хафлинг, а ребенок человеческой расы.

А для некоторых самым важным обстоятельством было другое определение: беспомощный ребенок.

Со стороны казалось, что Шэрон не обращает внимания на ухмыляющихся мерзавцев, но ей не надо было видеть их грязных пальцев, сопливых физиономий и ветхой одежды, чтобы понять их намерения и даже определить, кто из них может поддаться искушению. Она видела глубже и слышала их внутренние голоса так же отчетливо, как они сами.

Все голоса, каждый порыв, каждое желание, каждое сомнение, каждое намерение.

Поэтому она знала о надвигающейся опасности, когда человеческая пара – мужчина и женщина – встретились ей в переулке, знала, что они развернутся, знала, что мужчина протянет руку к ней сзади.

Шэрон развернулась, чтобы ему улыбнуться.

– Ой, какие у нее глаза! – воскликнула женщина средних лет и очень худая. – Она слепая!

– Тогда мы можем ее и не убивать, – проговорил мужчина и крепко ухватил Шэрон за ворот. – Если она с нами поиграет.

– О, я вас вижу, – возразила Шэрон.

Мужчина поднял ее над землей, прямо к лицу, и обдал облаком вонючего дыхания.

– Вот как? Значит, убьем, как только закончим, точно.