Предел не положен

– Разве есть на побережье Мечей хоть одна женщина, которая не согласилась бы тебя принять? Разве есть хоть одна молодая хорошенькая девушка, которой не понравились бы крепкие объятия твоих сильных рук? – С этими словами она провела руками по его плечам до гигантских бицепсов. – А ты все же здесь, со мной.

Вульфгар коротко рассмеялся.

– Пенелопа Гарпелл, гранд-дама Дворца Плюща, сомневается в себе? – Он повернул голову, дав ей возможность поймать его скептический взгляд. – Немногие вещи могут меня поколебать, женщина, но сейчас я удивлен.

– Это не сомнения, – она шутливо шлепнула его по плечу, – это всего лишь обычная честность.

Она изогнулась, чтобы заглянуть в его хрустально-голубые глаза – ах, эти глаза! Даже глаза Вульфгара наглядно свидетельствовали об удивительных и чудесных контрастах этого человека. Он мог быть мрачным и мог быть светлым, он был крепким и сильным, но невероятно нежным.

– Ты молодой мужчина, – сказала она, – а я немолодая женщина.

– Мне было сто четыре года, когда меня убил йети, – с искренним и теплым смехом напомнил ей Вульфгар.

– Да, но ты переродился и обрел юность и силу и сопутствующую им красоту. Ты мог бы заполучить почти любую женщину, но ты все-таки здесь. Почему?

– Эплер вийен, – после недолгой паузы ответил Вульфгар.

– Эплер…

Пенелопа тоже помолчала, обдумывая происхождение слов – она знала большинство северных диалектов и уверенно распознала фразу варваров Утгардта. Но, поняв ее смысл, сильно смутилась, и это отразилось на ее лице.

– Козьи катышки, – сказал Вульфгар.

– Ты считаешь меня козьим дерьмом?

– Я считаю тебя честной, – ответил Вульфгар. – И не только с другими, но и с самой собой. Я думаю, ты удивительно и оригинально эгоистична.

– Комплименты так и сыплются с твоих красивых губ, – с усмешкой заявила Пенелопа и тряхнула головой.

Она отклонилась немного назад и посмотрела на него искоса.

– Возможно, «эгоистична» не самое подходящее слово, но я не считаю его оскорбительным, – сказал Вульфгар. – Совсем наоборот. Пенелопа Гарпелл знает, чего она хочет, и старается это получить. Ты честна с собой и достаточно отважна, чтобы заражать этой честностью все вокруг. Ты рвешь путы условностей и традиций и… знаков.

– Знаков?

– Ага. – Вульфгар кивнул, и его собственные мысли наконец-то прояснились. – Знаков. Они повсюду, записанные или сказанные, правила и законы, и некоторые имеют значение, а другие просто есть, потому что кто-то где-то когда-то их оставил.

– Как козьи катышки.

Вульфгар рассмеялся.

– Точно. И ни у кого не хватает смелости их убрать. Но ты не наступаешь на них, нет. В этом я не могу обвинить Пенелопу. Пенелопа не притворяется. Ты не понимаешь, мой удивительный и прекрасный друг? Ты не только то, чего я желаю, ты то, чего я хочу от себя.

Несколько мгновений Пенелопа пыталась усвоить услышанное.

– Я твоя возлюбленная или твой учитель? – спросила она.

– Да, и намного больше! – воскликнул Вульфгар.

Он опустил руку и шаловливо коснулся внутренней стороны колена сидящей рядом Пенелопы, а потом его пальцы легко, так легко – даже не касаясь, а будто вспоминая ее кожу! – прошлись по ее бедру.

– Ты моя истина, – искренне признался он. – Ты мой герой.

Пенелопа развернулась вокруг и оседлала его, не уклоняясь от его напряженного взгляда. Она охнула, когда он подался вперед, чтобы соединиться.

– Но вокруг так много хорошеньких девушек, – заметила она на этот раз игриво. – Разве тебе не хочется…

– А ты мне когда-нибудь запрещала?

Пенелопа запрокинула голову и озорно покосилась на него.

– Ты ревнуешь? – насмешливо спросил Вульфгар.

Она ответила такой же усмешкой.

– Только если я не рядом с тобой, – поддразнила она его, а потом подалась вперед для поцелуя, и этот поцелуй не прерывался все время, пока они занимались любовью, а потом упали на простыни и уснули в объятиях друг друга.

Спустя некоторое время Вульфгара и Пенелопу разбудил звон колокольчика.

– Что? – воскликнул гигант, а когда определил, что колокольчик висит прямо за дверью в покои Пенелопы, расхохотался. – Конечно, – сказал он, пока она приподнималась на локтях и смахивала с лица волосы, – на простой стук в дверь ты бы не отреагировала.

– Это не я придумала, – заверила его женщина.

Она села в кровати и натянула на себя покрывало.

– Мы можем войти, госпожа? – спросил из-за двери Громф Бэнр.

Вульфгар растерялся. Покои Пенелопы, как и помещения многих других магов в этом самом необычном жилище, были межуровневыми карманами внепространственного измерения, намного превышающими своими размерами площадь, занимаемую ими в Главной башне.

Но ему показалось, что Громф стоит у самой двери – несмотря на то что физическая дверь находилась даже не на том же уровне существования, что и архимаг.

Или на том же?

– Непонятные существа эти колдуны, – пробормотал он.

– Входите, – ответила Пенелопа и махнула рукой.