Предел не положен

– Даже не притворяйся, что тебе это понятно, – предостерег Энтрери хафлинга. Он здесь был главный и не собирался сдавать позиции, не желая обсуждать давно прошедшие времена, когда он был в рабстве. – Еще раз спрашиваю: зачем ты сегодня пришел на бал?

– Я надеялся найти тебя, – ответил Реджис, – или ее, или еще кого-то из наших агентов. В мое время в Дельфантле ни один бал не проходил без членов Дома Тополино.

– Но в открытую? – вмешалась Далия.

Реджис пожал плечами.

– А как еще я мог получить приглашение, если не назвавшись Реджисом из Виноградной Лозы, другом Бренора Боевого Молота? – Он решительно повернулся к Артемису Энтрери. – Никто и слова не сказал о битве на Севере. Никто даже глазом не моргнул, услышав мое имя, хотя Виноградная Лоза сейчас осаждена демонами.

– Виноградная Лоза полностью уничтожена, – сообщил наемный убийца.

Реджис хотел что-то сказать еще до того, как Энтрери договорил, но жуткая весть лишила его возможности дышать.

– Леди Доннола жива и здорова, – поспешно добавил Энтрери, и в его голосе прозвучало что-то неожиданное. Сочувствие? – Почти все жители поездом перебрались в Гаунтлгрим и остались в живых, но теперь в осаде Гаунтлгрим.

Реджис отчаянно пытался вновь обрести способность говорить.

– О происходящем в холмах Крагс лорды Глубоководья наверняка знают, – продолжил Энтрери. – Но они не хотят, чтобы об этом узнал кто-то вроде тебя.

– Но почему?

– Потому что в таком случае им пришлось бы предпринимать какие-то действия, – пояснила Далия, и Энтрери кивнул, подтверждая сказанное ею.

– Ты бедный маленький глупыш, – добавил Энтрери, – до сих пор не расстался с надеждой на доблесть и альтруизм стоящих у власти аристократов Фаэруна.

– Бренор тоже принадлежит к их числу, – напомнил Реджис.

– Бренор – нетипичный представитель своего класса, – возразил Энтрери. – Запомни это раз и навсегда.

– Я же не какой-то беспризорник желторотый.

– В таком случае перестань себя так вести.

– Можно подумать, у меня был большой выбор!

– Справедливо, – заметила Далия.

Энтрери на мгновение задумался, потом кивнул:

– Значит, ты явился, чтобы проинформировать и поднять на борьбу Глубоководье.

– Я надеялся с твоей помощью сначала отделить друзей от врагов.

Энтрери снова кивнул:

– Если бы это было так просто. Но нам известен главный враг.

– Маргастеры и, возможно, сам Неверембер.

– Насколько я знаю, лорд Дагульт остается в Невервинтере. А вот Маргастеры замешаны в этом по самую макушку. Не вздумай их недооценивать.

– Исключено. Я видел их сокровищницу.

– И это еще далеко не все. По моим сведениям, они купили нейтралитет, а может, и сотрудничество нескольких семей аристократов и половины городской стражи.

– Это еще неизвестно, – сказала Далия.

– Я предпочитаю сделать такое допущение, – возразил Энтрери. – Мы точно знаем, что куплены некоторые представители, а я не думаю, чтобы они остановились на полумерах.

Далия не стала оспаривать его заявление, и в комнате воцарилось тревожное молчание, а давление страха было почти физически ощутимым. Наконец Реджис нарушил гнетущую тишину:

– Что же нам делать?

– Нам известна голова змеи, – тихо произнес Артемис Энтрери и поднял взгляд, этот жуткий взгляд, – внушающий ужас Реджису даже сейчас, когда не он был его целью! – который стал неотделимым от его репутации на протяжении уже многих десятилетий.

– В таком случае не вижу смысла взывать к добрым чувствам местных властей, – согласился хафлинг, так великолепно копируя ровный угрожающий тон убийцы, что удостоился поднятия брови Энтрери.

Реджис счел это за комплимент.

Но он недолго гордился собой, поскольку спустя мгновение дверь распахнулась настежь, и в комнату вкатился клубящийся шар чего-то, похожего на сгусток бездны.

Глава 11. Шалопаи в саркофобулусе

– Да, но ты не понимаешь, – заявил Айвен Валуноплечий королеве Маллабричес. – Это же саркофаг Тибблдорфа Пуэнта. Того самого Пуэнта.

– Саркофобулус! – хихикнул Пайкел, стоявший на лестнице напротив брата. – Хи-хи-хи.

– О, мы все прекрасно понимаем, – заявила королева Таннабричес. – Мы понимаем, что пара дворфов торчит на лестницах в тронном зале нашего мужа, шагах в двадцати от трона дворфских богов, и пытается стащить вниз памятник, установленный королем Бренором. Что тут понимать, разэтакие валуноплечие шалопаи?

– Почему мы это делаем, – ответил Айвен.

– Шалопаи в саркофобулусе, хи-хи-хи, – провозгласил Пайкел.

Трое остальных одновременно вздохнули.

– Потому что надеешься, что Бренор даст тебе кулаком в глаз? – предположила Маллабричес.

– Ба! – фыркнул Айвен.

– Вечно у вас все вверх тормашками! – воскликнула Маллабричес.

– Не-а, а вот у Пуэнта, подозреваем, порой так оно и бывает, – ответил Айвен, и королевы Гаунтлгрима с любопытством переглянулись.

Прежде чем кто-то из них успел ответить, тронный зал, вырубленный в стене перед темным озером у входной пещеры, содрогнулся от взрыва, и часовой пинком распахнул дверь.

– Драка! – заорал он. – Демоны опять напирают! К оружию!