Предел обороны

– А я давно говорю: дайте мне лучемет, – огрызнулся Сергеев. – Как раз пригодился бы.

– Да черт с ним, с лучеметом! Денег у тебя больше нет, что ли?

– Откуда? В управлении мне зарплату еще в прошлом месяце давали. А Потапов пока только обещает…

– Ясно. А удостоверение?

– Чего удостоверение? Ксива как ксива, я с ней который год за милую душу…

– Да на ней же рожа твоя!

– А где я с твоей рожей возьму?

Павел честно попробовал придумать ответ и не смог. Пожалуй, даже Филиппыч не сделал бы ему документ так быстро. Впрочем, у того-то наверняка нашелся бы запасной…

– Ладно, – проворчал Павел. – И на том спасибо.

– Чем богаты… – Федор развел руками. – Если завтра сумеем пересечься, еще чего-нибудь подкину.

– Насчет завтра не гарантирую, – честно сказал Павел. – Это теперь не от меня зависит.

Федор искоса смерил его взглядом.

– Слушай, рассказать ничего не хочешь? От кого хоть бегаешь?

Павел пожал плечами.

– Ты не поверишь, я теперь и сам не знаю. Меня сегодня атланты с гипербореями в оборот взяли… Прямо за жабры из Москвы вывезли, едва ноги от них унес.

– Атланты? – переспросил Федор. – А на фига ты им сдался?

– Да в том-то и дело, что вроде как не им. Или по крайней мере не только им… Скажи-ка, Федя, ты как, свободен сегодня?

Тот нахмурился, покосился на Павла.

– Вообще выспаться собирался. Но с тобой разве заснешь…

– Со мной – можешь даже не пытаться, – успокоил его Павел. – Ассамблейщики старых знакомых в гости ждут. Но только гости эти по мою душу.

– Это кто же? – Опер усмехнулся. – Опять ящеры твои, что ли?

– В этот раз – без «что ли», – сурово отозвался Павел, и ухмылка сама собой сползла с лица Сергеева.

– Ё-моё… – выговорил озадаченно опер. Все, что он до сих пор слышал о смаррах, не предвещало ни Москве, ни Ассамблее ничего хорошего. – А Потапова в городе нет…

– Да знаю я, – отмахнулся Павел. – А вот куда Филиппыч делся? Вы днем созванивались?

На положительный ответ он не рассчитывал, как-то все так складывалось в последнее время, что хороших новостей было ждать неоткуда. Найдя управу на шефа, ассамблейщики вполне могли «позаботиться» и о его правой руке. Но Федор неожиданно кивнул и сообщил:

– Семен мне звонил. И знаешь откуда? От матери Тамары. А главное, голос у него такой особенный был… Я еще подумал, что он у той тетки до утра зависнет.

– Так. – Павел кивнул. – Ясно. Это он может. Про дочь что-нибудь говорил?

– Пару слов. Расколол он тетку как полешко – вот ведь старая школа!.. Короче, дочка маму навещает. Регулярно, каждую вторую среду месяца. Сначала вроде как на минутку забегала, потом по целым дням стала оставаться.

Павел открыл и снова закрыл рот – слова от возмущения кончились. Он демонстративно посмотрел на часы и проникновенно осведомился:

– Федя, какое сегодня число?

– Вторник, двенадцатое, – выдал тот не задумываясь. – Я, думаешь, совсем того?

– Вторник, двенадцатое, Федя, закончился сорок минут назад, – сообщил Павел. – Двигайся давай.

Сергеев хлопнул глазами и без слов полез наружу, освобождая место за рулем. Павел обошел капот, отодвинул Федора от двери и занял водительское сиденье. Изношенный мотор взрыкнул и недовольно забурчал на холостых.

– Табельное свое забери. – Открыв окно, Павел подал Сергееву пистолет. – Мне такой без надобности. И вот еще что… Не сочти за труд – покатайся часок по городу на моем «мессере».

Сергеев с подозрением посмотрел на «Мерседес» господина Уния.

– Это зачем?

– Отвлечешь внимание, атланты наверняка его секут. – Павел плотоядно осклабился и добавил: – А под конец шарахни хорошенько обо что-нибудь. Лучше вдребезги.

– Я-то могу и шарахнуть, – буркнул опер. – А вот ты уж поаккуратней…

– Договорились, – согласился Павел.

И отпустил сцепление.

4

Тамара Фоминична работала главбухом в «Стройтресте» еще в то время, когда фирма состояла из одной бухгалтерии и занималась всего тремя полезными вещами: приходовала на счета деньги Ассамблеи, оплачивала аренду корпуса и сдавала в ближайшую налоговую фальшивые балансы. Этот счастливый период оказался для бухгалтерши недолгим. Семен никогда не говорил, что именно он не поделил с ней, но в ответ на ее ультиматум шеф сделал однозначный выбор. Это, впрочем, не мешало Филиппычу прищелкивать языком, вспоминая при каждом удобном случае «такую видную женщину».

Павел пересекся с бухгалтершей гораздо позже и при совсем других обстоятельствах, которые никак не могли вызвать у матери Томы теплые воспоминания. Скорее всего Тамара Фоминична так и осталась в убеждении, что именно Павел стал причиной исчезновения дочери.

Подрулив к обочине напротив знакомого дома, он снова набрал номер Филиппыча, и, убедившись лишний раз в недоступности абонента, убрал аппарат. Из трех окон квартиры освещено было только одно – кухонное, и это могло значить все что угодно. Например, что Семен со своей дамой сердца пьют чай. Или что Тамара-младшая уже дома и мать пичкает ее поздним ужином. Или…