Предел обороны

– А я виноват, что тебя дома вечно нет? – раздалось в ответ из гостиной. – Заходи давай, чего в коридоре трешься, как неродной?

Совет был насколько наглый, настолько и дельный. Павел хлопнул дверью и под виноватым взглядом Томы прошел в собственный номер.

Опер развалился в его любимом кресле напротив выключенного телевизора. Его ноги – без ботинок, слава богу, – покоились на журнальном столике. Кроме них, здесь же пребывала переполненная окурками пепельница, пара оберток от сникерсов и две бутылки из-под «Русского стандарта» – одна пустая, другая початая.

Початая до половины была заполнена темно-коричневой, даже на вид немного тягучей жидкостью.

– Слушай, ты коньяк розливной, что ли, брал? – расслабленно осведомился Федор. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Хороший, черт. Местечко запалишь?

Павел обернулся на Тому – та легонько пожала плечиками.

– Ну не пью я водку, – сообщила она. – Ну извини.

– А я пью, – выдавил Павел. – Особенно сегодня, знаешь… Такой, блин, вечерок выдался.

– Ну ладно, погоди. – Она взяла пустую бутылку и отправилась в ванную.

Павел проводил ее совершенно диким взглядом и, пнув ноги Сергеева со стола, прошел к другому креслу. Уселся.

Вот такая вот история, значит… Метр шестьдесят с кепкой, пятьдесят пять килограммов живого веса, серые наивные глаза и абсолютное могущество. Повелительница мира, блин, не больше и не меньше. Менталы тысячу раз правы – чем скорее дар Тамары рассосется, тем лучше. Лучше для всех, и в первую очередь – для нее самой. Планы шефа и надежды Филиппыча привлечь ее для работы в отделе были чистой воды авантюризмом.

– Ты как здесь? – спросил Павел, не особенно-то интересуясь, если честно, ответом.

В ванне характерно булькала вода. И параллельно с бутылкой душа его наполнялась ледяным страхом. Не в первый раз Павлу стоять между сильными мира сего, смягчая удары молота по наковальне собственными нервами. Но, пожалуй, еще ни разу чужая сила не была в руках столь непредсказуемой особы. Если не сказать – взбалмошной, опасной не злыми намерениями или планами по переустройству вселенной, а элементарным отсутствием жизненного опыта и юношеским суждением о мире в черно-белых красках.

– Да сам толком не знаю, – признался опер. – Филиппыч позвонил, просил навестить да присмотреть… Тачка моя цела у тебя?

– Что? – Павел с трудом сосредоточился на происходящем. – Да, цела… А мой «Мерседес»?

– Вдребезги. – Довольная улыбка Федора растянулась до ушей. – Как ты и просил. Но знаешь, это того стоило – видеть рожу Градобора, когда он на «твой» труп обгорелый смотрел…

Сергеев даже причмокнул от этого воспоминания.

Тамара вернулась из ванны с мокрыми руками и полной, покрытой изморозью бутылкой. Ни секунды не сомневаясь в ее содержимом, Павел плеснул себе прямо в коньячный бокал и выпил, никого больше не приглашая.

– Н-да, – протянул Сергеев. – Культура так и прет… А даме налить?

Павел поднял глаза на Тамару, успевшую уютно устроиться на диване. Знает? Нет?.. А может быть, и ответ уже заготовила на его еще не высказанную просьбу?

– Тома, – позвал Павел и откашлялся. – Есть одно дело, Тома… Очень серьезное.

– Конечно, – просто ответила та. – По-другому и быть не могло.

Павел проглотил шпильку.

– Почему не могло?

– Ну не пропадать же добру. – Она усмехнулась, разжигая на ладони… маленькую голограмму земного шара!

Павел застыл с открытым ртом. Слишком яркая иллюстрация к его собственным мыслям! Слишком очевидный намек!

Она все знала, конечно.

Она давно получила все нужные ответы, возможно, лишь задав мысленный вопрос. И она все давно решила.

– Тогда просто скажи: да или нет, – предложил Павел.

– Это вы о чем? – беззаботно осведомился Сергеев. Он как раз закончил разливать коньяк и повернулся к Тамаре отдать рюмку.

И тоже застыл, глядя на голубой шарик в ее руке. Похоже, за прошедший «вечер» студентка ни разу не демонстрировала свои способности настолько явно.

– А-а… – протянул опер с явным разочарованием. – Тамарочка! И ты туда же!..

– Не волнуйся, Федь. Это ненадолго. – Она сдула голограмму с ладони и взяла бокал, переводя взгляд на Павла. – Если просто, тогда, конечно, нет. Вот только ничего и никогда не бывает у нас просто. Поэтому я сначала спрошу: зачем?

– Что – зачем? – на всякий случай переспросил Федор. – Паша, может, хватит на сегодня этих ваших внеземных заморочек? В кои-то веки с симпатичной девушкой познакомился, и та феей, блин, оказалась! Давай хоть «похороны» твои обмоем, что ли…

– Давай, – согласился Павел. Напиться все равно не получится, но растормозить умеренное ощущение пофигизма сейчас было необходимо. – Только про похороны не обольщайся. Если Градобор на ногах – эта маскировка ненадолго.

– Ненадолго… – проворчал Федор. – Все у вас не как у людей…

Он выпил свой коньяк. Тома с легкой улыбкой салютовала Павлу и пригубила. Тот криво улыбнулся и опрокинул свой бокал.

– Зачем? – повторил он за Тамарой, и вкус у этого слова оказался гадкий, совсем как у водки. – Рациональное объяснение ты наверняка знаешь. И оно тебя не устроило…