Предел прочности

– У меня ведь никого не осталось. Я даже не знаю, для чего мне нужен дорогущий телефон, в котором забит лишь один-единственный номер. Муж Миша… Когда-то он был центром моей вселенной, джекпотом за все мои лишения и жалкое прозябание с нищим художником. Пожалуй, сегодня мне глупо жаловаться на жизнь, у меня есть всё: дом моей мечты, картины, драгоценности, целый шкаф эффектных платьев. Но почему-то так пусто на душе, словно я одна из твоих деревяшек, большие деньги очень быстро превратили меня марионетку – без души и сердца… Кстати, ничего, что я на «ты»?

Всё ещё находясь под впечатлением от пережитого, Ульяна не замечает, что от её слов мышцы на спине «собеседника» становятся твёрдыми, как камень.

– В который раз забываю, что ты немой. Надеюсь, что мой невесёлый рассказ будет для тебя приятной музыкой ветра. Я ведь тогда просто устала, устала ждать,– не в силах остановить нахлынувший поток воспоминаний, она продолжает свой монолог…

***

…Ульяна медленно прохаживалась по залу картинной галереи, по пути бережно вытирая мягкой салфеткой едва заметную пыль с рам и искренне радуясь появлявшемуся глянцу на позолоте. Дойдя до последней картины их новой выставки, она сделала шаг назад, чтобы полюбоваться результатом своей работы, но тут ей бросилось в глаза, что крепления для картин расположены не на одном уровне, и именно с этого ракурса это было особенно заметно. В последнее время подобные несовершенства её безумно раздражали, но появившийся педантизм Ульяны касался лишь дорогостоящих предметов искусства, к которым она всегда имела особую тягу. Уля не без удовольствия мечтала о том, что когда-нибудь они с Егором купят большой особняк, где повсюду будет дорогое убранство, а в просторной гостиной они непременно развесят красивые пейзажи, написанные его рукой. Но чем дольше она жила с мужем, тем больше разочаровывалась в его способностях и глубине художественного таланта. Постепенно глобальные мечты о семейном благополучии сменили скучные бытовые желания: найти средства на аренду квартиры или новые осенние сапоги. Но Ульяна не желала сдаваться без боя и с завидной регулярностью пыталась организовать выставку картин Егора у себя в галерее, на что местный директор раз за разом называл его работы бесперспективной мазней, за которую никто не даст и ломаного гроша.

Скептически рассматривая экспонаты выставки, она грустно вздохнула, прекрасно понимая, что те картины, которыми была буквально завалена их небольшая жилплощадь, уступают им по многим параметрам. Ульяна поправила рамку с морской тематикой на холсте и невольно залюбовалась её красотой: точные мазки, безупречная композиция цветов делали пенные волны удивительно реалистичными.

– Вот это я называю высоким искусством, уверен, что до конца месяца всё раскупят, я даже готов на это поспорить,– услышала она.

Ульяна обернулась на голос начальника, догадываясь, на что именно он неприкрыто намекает, но внутренняя гордость не позволила ей молча проглотить эту горькую пилюлю.

– Егор нашёл человека, который устроит для него выставку в Париже,– ответила она.– Говорят, что в Европе совсем другой взгляд на живопись.

Уля снова равнодушно отвернулась к холсту, всё больше раздражаясь от его безупречности.

– Охотно верю.

Павел Геннадьевич лениво почесал седую эспаньолку. Ему нравилась Ульяна, которая прекрасно вписывалась в атмосферу галереи. Её утончённый вкус и сдержанная элегантность притягивали к ней внимание, даже строгий фасон платья был не в состоянии скрыть её красоту. Он прошёлся плотоядным взглядом по тёмной ткани платья и остановился на идеально ровных лодыжках, изящество которых подчёркивали туфли на высоком каблуке.

Послышалась мелодичная трель колокольчиков, возвещающая о приходе посетителей, Ульяна резко дёрнулась и торопливо пошагала встречать гостей, с радостью оставив общество Павла Геннадьевича.

– Добрый день,– вежливо поприветствовал её солидный мужчина, возле которого нетерпеливо переминалась с ноги на ногу молоденькая блондинка.

– Здравствуйте, чем могу помочь?

Дежурная фраза, произнесённая будничным тоном, вызвала у мужчины неуместную ироничную ухмылку. Ульяне вдруг показалось, что за пару мгновений он успел оценить её стоимость и всерьёз обдумывал о рациональности покупки.

– Для начала я бы хотел, чтобы вы улыбнулись.– Он едва наклонил голову набок, будто подробно изучая каждую чёрточку на её лице.

– Боюсь, что это не входит в мои должностные обязанности,– вежливо ответила Уля. Эта ситуация показалась ей по меньшей мере странной, она демонстративно прокрутила тонкий ободок обручального кольца на безымянном пальце, но посетителя это нисколько не смутило.

Он смотрел на неё в упор и понимающе усмехнулся, демонстрация семейного положения, казалось, его не только не смутила, а, наоборот, раззадорила.