Предел прочности. Книга четвертая

Сижу напротив брата в комнате или в складском помещении, или… толком не соображу, где. Элементы привычного декора: выцветший ковер на полу, стол со стульями, шкафы и тумбы соседствуют с голыми металлическими стенами и высоченными потолками, снабженными широкими световыми панелями, характерными для производственных помещений. Окон нет, как нет дверей, и любых других выходов. Ну как-то же мы сюда попали? Очевидный вопрос, заданный мною посторонним, наблюдающим за разворачивающейся картиной со стороны. Но вот что странно, меня другого, находящегося внутри экспозиции, подобная ерунда совершенно не волнует, словно знаю ответ. Знаю и забыл, похоронив информацию под массивами других данных.

- Нельзя тебе туда, брат… Они по косточкам разберут, в голову твою залезут. Нельзя возвращаться, брат, опасно. Они знают, что ты со мной связался. Они знают, они все знают. Да? Да-да! Все сделают, чтобы информацию из головы вытащить, вынуть ее клещами. Да?

В комнате находится два человека, но возникает иллюзия, что нас куда больше – незримых собеседников. Именно к ним Михаил попеременно обращался, поворачивая голову то влево, то вправо, то задирая подбородок вверх, что выглядело совсем уж странным, словно один из невидимых участников забрался под потолок.

- Ты знаешь какое у них оборудование есть? Они тебе любую дату зададут и нужные участки нейронов подсветятся. Оранжевым маркером? Да-да, оранжевым… Они все знают, все вытащат, до вкуса зубной пасты, до цвета трусов, которые надевал в то утро.

- И про нашу с тобой встречу узнают, и про Марионетку? - спрашиваю я, другой «я», сидящий напротив Михаила. – Это плохо.

- А я тебе о чем толкую, брат - это очень плохо. Нельзя им знать, нельзя чтобы поверили. Такую силу давать в руки никому нельзя, брат… Организации нельзя, им особенно. У них средства и технологии есть, у них масштабы имеются.

Пальцы судорожно скользят по лысому черепу, срывают запеченную корочку крови. Темный ручеек изломанной линией скользит по щекам, по шее, уходит за ворот рубашки.

- И что делать? – задается вопросом другой «я». – В «нулевку» мне возвращаться нельзя – просветят, путь домой тоже заказан. Будем скитаться по мирам на пару?

- Два брата-акробата, - Михаил начинает смеяться. И от этого звука, такого родного, успевшего порядком подзабыться, мурашки проходят по коже. Другой Петр ежится, пальцами обхватывает руки, словно проверяет – на месте? Обе на месте, куда им деваться.

- А как же мать? Второй сын пропадет без вести, считай, что погиб.