Предел прочности. Книга первая.

- Раньше я не замечала вещей, которые могли бы вас связывать, - произнесла Джанет и вдруг резко остановилась, изучая меня долгим внимательным взглядом. Эти ведьмины глаза, так хорошо знакомые по игре, парализующие и затягивающие. Внутри стало нарастать неприятное чувство, тот самый водоворот, после которого даже пальцем не шевельнуть на спусковом крючке. Миг и все резко прекратилось, а Джанет продолжила говорить, как ни в чем не бывало: - но теперь я сомневаюсь в собственных выводах. Ты каким-то образом вовлечен в эти события и поверь, Воронов, рано или поздно я докопаюсь до истины. Тогда у нас будет другой разговор.

- Закончила с угрозами?

- Это была констатация факта. Ладно, теперь перейдем к дальнейшим действиям. Существует два места…

- Стоп, стоп, - поднял я ладони, пытаясь жестами остановить набравшую ход собеседницу, – а мое согласие на участие в вашей… операции кого-нибудь интересует?

- Ты против?

- Нет, но…

- Тогда не трать драгоценное время. Так вот, существует два места, куда Катерина могла отправиться: первое – музей современного искусства Клико…

Музей в моем представлении являлся местом наискучнейшим. Этакое обветшалое здание, с побитым временем фасадом и толпами вечно галдящих школьников, радующихся лишней возможности пропустить урок. На входе непременно должна сидеть бабуля, объединяющая в одном лице кассира и вахтера. Упаси тебя вселенная, начать бегать или шуметь в ее присутствии. Для этого существовали залы с ценными экспонатами и куда менее строгими экскурсоводами. Или небольшие комнаты со всякими древними мелочами, смотреть которые устаешь на первой минуте.

Другое дело музей иномирья. Признаться, внешний вид здания внушал некоторые опасения. Этакое старинное трехэтажное здание с высокими колоннами и большими окнами-витражами. Я начал зевать еще на гранитных ступеньках, ведущих в гостеприимно распахнутые двери. Однако стоило попасть внутрь, и скука мигом испарилась.

Бесконечное пространство яркого белого цвета в одном месте, и вязкого темного, с редкими вкраплением тусклых огоньков, в другом. Испытываешь странные ощущения, переходя от одной экспозиции к другой, словно находишься внутри детского калейдоскопа. Мир вокруг то сужался до небольшого светлого пятнышка, окруженного чернотой, то разрастался до величественной залы с бесконечно высокими сводами, удивительно прозрачными и чистыми. Эффект синего неба над головой восхищал и пугал одновременно. Казалось, еще чуть-чуть, еще немного, и лишенная всяческой поддержки небесная твердь рухнет прямо на голову. Отчего хотелось спрятаться под защитой первой же статуи. Хотя нет, вру, прежде к статуе стоило присмотреться. А то была здесь одна, больше похожая на чучело птицы со вспоротым животом и выпущенными наружу кишками.

- Эта инсталляция символизирует вымирание животных редких видов. Она заставляет задуматься о губительных последствиях человеческой жизнедеятельности, как для отдельных экосистем, так и для планеты в целом, - пояснила мне Лиана, неожиданно возникшая рядом.

- Не знаю, - ответил я с сомнением, – по мне так живодерство чистой воды. И люди приходят сюда, что полюбоваться выпотрошенной птицей?

- Искусство призвано не только радовать глаза. Благодаря ему мы размышляем о важных вещах, таких как любовь и смерть.

Спорить с представительницей более высокоразвитой цивилизации я не стал. В конце концов им виднее, что есть искусство, а что фантазии больного сознания. Тем более, что в музее наличествовали и куда более приятные экспонаты. Например, обнаженная женщина, сидящая в крайне соблазнительной позе с широко разведенными ногами. Части ее тела были выполнены на редкость детализировано, со всеми анатомическими подробностями, отчего в голову закрадывалась мысль: «не живой ли человек передо мною». Каждая складочка была на своем месте, каждый пупырышек, и даже раздражение на выбритом лобке присутствовало.

- Воронов, и почему я не удивлена, - раздался за спиной голос Джанет.

- Между прочим это инсталляция, - повторил я недавно выученное слово.

- И о чем нам говорит эта инсталляция?

- О женщине и…, - хотел сказать «о ее необычайно богатом внутреннем мире», но вовремя остановился. Сказанная, меж раздвинутых ног, фраза приобретала пошловатой оттенок, и больше походила на старый и не смешной анекдот. Поэтому, не найдя ничего лучшего, добавил: - просто о женщине.

Джанет лишь презрительно сморщилась. То же мне, ценительница высокого искусства. Оно на то и высокое, что каждый видит в меру собственного понимания.

Мысль мою неожиданно развил сухопарый мужчина, возникший рядом, когда я изучал скопление разноцветных многоугольников.

- Простите за назойливость, молодой человек, но позвольте узнать, что же вас так заинтересовало в данной картине. Я уже десять минут наблюдаю за вами. Вы буквально пожираете глазами сие скромное произведение.

Сказать ему, что я пытался подслушать разговор Джанет Ли с пожилой дамой, а сие скромное произведение расположено к ним ближе всего? Вместо этого я поднес пальцы к подбородку и задумчиво произнес: