Предел прочности. Книга первая.

Любоваться картиной просыпающейся природы помешала нога. Если в начале я лишь слегка прихрамывал, то ближе к казарме уже полностью опирался на трость, морщась от огненной боли в суставе. По словам Мартинсона чашечка была расколота вдребезги и поэтому проще было поставить новую, чем пытаться собрать старую. Требовалось длительное время на приживание импланта в столь важном сочленении. Может месяц, может три, а может и полгода, в зависимость от особенностей организма, а до этого придется потерпеть. Я и терпел, скрипя зубами то ли от боли, то ли от злости.

Подавленная успокоительными таблетками ярость начинала просыпаться. Пальцы на рукояти сжимались до белых костяшек только от одного понимания: скоро увижу МакСтоуна. До этого был уверен, что сдержусь, но чем ближе подходил к казарме, тем больше сомневался.

На встречу попался Нагуров, растерянно посмотрел в мою сторону и поспешил скрыться из виду. А вот и Леженец с Луциком, зло и одновременно насмешливо наблюдают за моим ковылянием. Я с трудом открыл дверь, ослабевшими за время бездействия руками, и зашел в сумрачный коридор. Да когда же они подкрутят яркость панелей?

Мимо прошла Джанет, даже не обратив внимание. Едва не задела плечом, так что пришлось крутить корпусом, избегая столкновения. Вес тела сместился на больную ногу, и следом пришла резкая боль, острой иглой пронзив сустав. Постоял, отдышался и пошел дальше, мерно постукивая тростью по пустому коридору.

Дверь в мою комнату была подозрительно приоткрыта. Еще не дойдя до порога, почувствовал резкий запах канализации. Заглянул и точно, внутри все в говне: стены, потолок, пол и даже окна измазаны. Кто-то умудрился навалить огромную кучу поверх кровати, а на том месте, где раньше висела бесценная картина, было написано крупными буквами: «насильник». Вместо краски неизвестный художник использовал все те же экскременты.

Долго любоваться разрухой не стал, уж больно запах был отвратным. Дошел до общего коммуникатора и вызвал диспетчера из отдела обслуживания. Было несколько неловко описывать возникшую проблему, особенно приятному женскому голосу.

- Поверьте, ваш случай не самый странный, - сказала она, когда я замялся в очередной раз. – Кто будет оплачивать уборку?

Кто… кто... Затейник сего мероприятия. Только пока я подам жалобу, пока изучат запись с камер, пока вынесут решение, пройдет очень много времени.

- Запишите на мое имя.

- Предстоящий объем работ, мягко говоря, не стандартный, - невозмутимо напомнила мне девушка, - поэтому будет оплачиваться по повышенному тарифу.

- Понимаю, - я зачем-то кивнул невидимой собеседнице. – Затраты мне со временем возместят, поэтому размер суммы не имеет значения.

Закончив разговор, повернулся и увидел добрую половину группы, находящуюся в зале. Часть из них сидела за столиками, делая вид, что кушает, другая стояла и смотрела: кто насмешливо, кто зло. На общем фоне выделялся МакСтоун, пытавшийся испепелить меня одним взглядом. Сжатая челюсть, напряженное тело и кулаки, давно готовые к бою.

- Надышался говном, бедненький, - улыбнулся я бывшему напарнику. – Да и жопа, поди, срать устала. Вот тебе, таблеточки от диареи.

Под ноги МакСтоуну полетела упаковка успокоительных. Мне было не жалко: доктор Мартинсон еще выпишет. Однако Том даже не дернулся, только скулы на лице заострились. Поближе к нему придвинулся Леженец и правильно сделал, потому что я молчать не собирался.

- Старичок, подруге своей привет передавай. Она у тебя такая мягонькая и сладкая.

Другой бы на месте Леженца не среагировал, но парень по праву владел фильдеперсовым поясом. В доли мгновения успел перехватить юркое тело, метнувшееся в мою сторону. Рывок взбесившегося МакСтоуна был силен: здоровенного Дмитрия протащило по полу, что малого ребенка на санках. И тащило бы дальше, не приди ему на помощь Авосян. Великан сграбастал огромными ручищами обоих и замер, ожидая дальнейших распоряжений.

Раньше других пришла в себя Джанет, немедленно потребовав:

- Воронов, пошел вон.

Я посмотрел на Ли, но с места не сдвинулся. Прошли те времена, когда ее распоряжения что-то значили. Теперь обычный курсант, как и все, лишенная полномочий и привилегий. Мог приказать Мэдофорд, но он молчал, с любопытством наблюдая за развитием событий.

- Старичок, как так, один и без друзей? – я снова перевел взгляд на бьющегося в бешенстве МакСтоуна. - Тебе же сподручнее толпой на одного нападать.

- Мэд, сделай что-нибудь, он же его провоцирует, - а вот и Ловинс подала голос.

- Как вы могли такое подумать, любезная Екатерина? Какие провокации, всего лишь дружеская беседа двух старых приятелей, - елейным голосом произнес я и уставился в налитые яростью глаза Тома. – Старичок, а может мне лучше лечь? Ты же любишь прыгать на беспомощных, так чтобы мозги наружу. Оно может и не красиво, зато Алина будет счастлива.

МакСтоун, услышав имя возлюбленной, взревел раненным вепрем. Сделал очередную попытку прорыва, вращая глазами и брызгая слюной, но Герб был сама надежность.