Предел скорости

– Вот черт, – выпалила, опустившись на свое место. Это был тот шериф из Брейдвуда, а я только что чуть во всеуслышание не призналась, что мы нарушили закон. Мужчина скривил рот в подобии улыбки и отвернулся, возвращая взгляд на трек. Он закричал свою серию подбадривающих слов, не вставая с места, и моя нервозность отступила.

К тому моменту вся наша трибуна скандировала имя Майкла, и пять сотен миль завершились взмахом клетчатого флага. Все вокруг поднялись на ноги, крича, а я, не понимая, кто все-таки пришел первым, залезла на скамейку, пытаясь разглядеть за спинами подпрыгивающих людей табло.

«Майкл Андерс – 5033 очка», – гласила мигающая надпись в первой строке. Машины с трека устремились на пит-лейн, и меня охватила волна такой всеобъемлющей гордости, что снова разрыдалась, но то были слезы счастья.

«Форд» Майкла проехал круг почета и вернулся к стартовой линии, парень вылез через окно, поскольку в модернизированном каре не было дверей, и снял шлем, открывая зрителям раскрасневшееся вспотевшее лицо. Он выглядел уставшим, но широкая улыбка не сходила с лица, когда Майкл запрыгнул на капот, а оттуда на крышу, вертя на пальце брелок в виде цветка, и я уже знала, что сейчас Майкл издаст оглушительный вой, который подхватят зрители.

Я стояла там, глядя на парня, который ворвался в мою жизнь на бешеной скорости, чувствуя, как мое сердце разрывается от любви. Мы такие разные, и, казалось, не было шансов, что сможем быть вместе, но вот он отыскал меня взглядом и подмигнул, стоя на своем импровизированном пьедестале. Этого было достаточно, чтобы навсегда уяснить, что я принадлежу ему, а он – мне, и та ночь, в которую мы совершили безумную поездку в Чикаго, не была ошибкой. Даже близко нет.

Эпилог Майкл

Шесть лет спустя…

Были времена, когда мне казалось, что спор с женщиной – инициатива для слабаков и слюнтяев. Я же обладал более тонкими навыками убеждения слабого пола, моментально достигая цели, и поэтому чертовски гордился собой после каждого такого завоевания.

И вот он я, тридцатидвухлетний бывший трехкратный чемпион штата и победитель Национального модифицированного чемпионата по автокроссу, стоял посреди кухни в цветастом фартуке и пытался впихнуть свои жалкие блинчики в говорливый рот пятилетней девочки.

– Я скажу маме! – с нажимом пригрозила Элис, скрещивая маленькие ручки на груди.

– Нет, не скажешь, – попытался отбиться я. – Иначе скажу, что ты каждый раз просишь переделать косичку, которую она тебе заплетает.

Моей жене вовсе не обязательно было знать, что она дерьмовый парикмахер, но я был готов пойти на эту жертву, чтобы не потерять лицо. Рыжие косички Элис взмыли вверх, когда та вскочила на стул, чтобы оказаться одного со мной роста, она свирепо уставилась в мои глаза своими медовыми и выдала последний аргумент, резко меняясь в лице.

– Папочка, ну пожалуйста! Ты ведь лучший из лучших, и я хочу научиться у тебя, – для пятилетки девочка была слишком сильна в манипуляциях, но этот жалобный взгляд и надутые губы делали меня огромной бесформенной лужей у ее ног.

Не знаю, как удалось не рассмеяться, видя эту храбрую попытку отвоевать у меня желаемое, но я выложил последний блин на тарелку и отошел к плите, будто ее бравада совсем не всколыхнула меня изнутри.

– Доедай и поедем… – не успел закончить фразу, потому что за спиной раздался ультразвуковой счастливый визг и лязг вилки о фарфор. Я улыбнулся. – Но нам придется предупредить маму.

Когда Сью узнает, что я согласился на уговоры Элис, она оторвет мне голову и закопает ее в саду за нашим домом, в котором теперь раскинулось настоящее царство растений и детская площадка размером с Диснейленд.

Мы переехали в пригород Бостона, как только закончился мой последний сезон, тогда же стало известно о беременности Сью. Она опасалась, что ее состояние может плохо сказаться на ребенке, поэтому выбор пал на родной для нее город, в котором жила семья девушки и были специалисты, с которыми та привыкла работать после аварии.

Ее встречи с доктором Коллинз не прекратились, до сих пор раз в две недели она посещала психотерапевта и проводила часовые сеансы, поддерживающие ее душевный баланс. Офис «РайЭл» возглавила Саманта, а Сью теперь была полностью сосредоточена на воспитании Элис и цветочном магазине, названным в честь моих матери и дочери.

Элис появилась на свет в Бостонской больнице, и это стало чем-то переломным, ведь впервые за всю жизнь был рад присутствовать в стенах медицинского учреждения. Я был счастлив держать маленький вопящий комочек в руках. Она была такой крошечной, что не знал, куда деть всю любовь, разрывающую внутренности. Моя дочь росла, а с ней и способность делать меня слабаком, это умение ставить меня на колени, не прилагая усилий, передалось ей от матери.

Сью вошла в кухню, сбрасывая фартук и вопросительно уставившись на меня за спиной дочери. Ей практически никогда не удавалось заставить этого ребенка съесть завтрак так быстро, к тому же не оставив на тарелке ни кусочка.