Пределы неоднозначности

Однокомнатный, но очень милый с большим окном и балконом, с которого открывался вид на мини город и лес за ним. Уголок с креслами и столиком, на котором стояла хрустальная пепельница, расположился у балконной двери. Она когда-то курила, но бросила, а теперь увидев это незатейливое напоминание, захотела вернуться к старой привычке. Но не сейчас…. Только спать, пожалуйста. Рядом с мягким уголком стояла тумба с телевизором, а еще левее громоздились платяные шкафы. И, наконец, напротив – огромная, удобная на вид кровать, увидев которую, Чарли бросила на пол чемодан и бухнулась в нее, словно в озеро, поднимая брызги, утопая в его обволакивающих объятиях. Она отключилась за несколько мгновений до того, как голова коснулась подушки, чего не происходило уже много лет. Никаких мыслеформ или образов, никаких наркотически ярких оляпистых видений, а просто глубокий беспросветный сон. Черный и густой, как глаза Кая. Быстрый, как одно мгновение, но в тоже время достаточный для того, чтобы проснуться совсем другим человеком. А главное, никакого снотворного.

Когда Чарли открыла глаза, на часах, что висели над дверью, было без четверти двенадцать, и она чувствовала себя прекрасно – бодрой и полной сил. Она становилась полноценной частью этого места, хоть и не представляла, что делать в эти полтора месяца, но всё начинается с кровати, с тех снов, что приходят на новом месте, а потом закрепляется прогулкой по окрестностям. Солнце почти зашло за крышу, но то, что от него осталось, нещадно било в глаза ярким светом, не позволяя даже, как следует, осмотреться.

Чарли поплелась в ванную, споткнувшись о брошенный вчера чемодан и чертыхнулась. Когда она вышла, солнце окончательно зашло за крышу, позволив, не щурясь, оглядеть свою комнату. Всё, впрочем, было так же, как и в четыре утра, ну разве что чуть-чуть веселей. Хотелось есть, и Чарли позвонила вниз по номеру, наклеенному на стационарном телефоне, узнать, что у них в плане завтрака. Всё тот же Роберт бодро объяснил, что у них к услугам гостей имеется ресторан на первом этаже, и мисс Новак его вчера, конечно же, проходила, просто забыла или не обратила внимания. Время указано в журнале, который лежит в тумбе под телевизором. При входе в ресторан мисс Новак надо будет только назвать номер комнаты. Чарли спросила, может ли она заказать кофе в номер, вместо завтрака в ресторане. Роберт ответил, что это не проблема, хоть время завтрака уже и прошло, но так как мисс об этом не знала, они сделают для нее исключение. На том они и договорились, а ровно через десять минут в дверь постучали, и она получила свой свежезаваренный кофе из рук всё того же Роберта, пышущего бодростью и здоровьем. Было немного неудобно гонять старика туда-сюда, но когда Чарли села на балконе со своим кофе, всё неудобство вмиг улетучилось.

– Сигарету бы… – задумчиво сказала Чарли, отпивая глоток.

– Это свело моего брата в могилу.

Она вздрогнула и резко повернула голову так, что хрустнули шейные позвонки. С соседнего балкона справа на нее смотрела женщина лет шестидесяти семи одетая в серый плюшевый спортивный костюм, до которого очень хотелось дотронуться, таким он казался мягким и комфортным. Она была довольно подтянутой и высокой с широкими плечами и руками, привыкшими к физической работе. Ее темно-пепельные седые средней длины волосы были уложены легкой волной и добавляли немного несоответствия со спортивной одеждой. Она курила трубку, а из кармана плюшевой олимпийки торчал краешек пачки Винстон. Она достала ее и по-свойски раскрыла перед носом Чарли. Та опасливо улыбнулась, но всё же протянула руку через перекрытие, объединяющее их балконы, чтобы взять сигарету. Чарли поставила чашку кофе на стол и встала к парапету, чтобы удобней было общаться с соседкой. Едва она взяла сигарету в рот, зажигалка тут же чиркнула у нее под носом. Сколько она не курила? Наверное, лет пять, а то и больше. Бросила, когда этот процесс перестал приносить ей удовольствие, но сейчас всё ощущалось, как в первый раз. Чарли даже закашлялась.

– Я уже давно не курила. – отозвалась та.

– А я вот злоупотребляю… – женщина положила локти на парапет и вздернула бровь, став похожей на Марлен Дитрих. – Когда приехала? Ночью?

– Под утро. – кивнула Чарли. – Около четырех, наверное.

– Устала?

– Очень! Даже спать легла при полном параде. В таком виде в гроб кладут….

– Забавно. – усмехнулась та.

– О, да.

– Как зовут? – спросила женщина и глубоко затянулась.

– Чарли.

– А меня Дороти. – она протянула едва заметно трясущуюся руку через балкон, и Чарли с удовольствием ее пожала.

– Прям, как в сказке. – заметила она.