Predicaments of a Schoolgirl (ЛП)

— Расслабься, но оставайся возбужденной, хорошо? Мне будет лучше, если ты сосредоточишься на этих двух вещах. Не напрягайся, — он инструктирует и оказывает небольшое давление на мою промежность.

— Я доверяю тебе, Луи, — говорю ему в ухо, и он кивает, слегка двигая бедрами вперед.

Когда его головка проскальзывает внутрь едва на дюйм, я стону и сжимаю зубы, впиваясь ногтями в его спину. — Тьфу… Продолжай.

Он скользит еще на дюйм, и я задерживаю дыхание, ожидая, когда боль утихнет. Боже, почему он должен быть таким огромным? Думаю, я не буду жаловаться позже, когда перестану быть девственницей — тогда это будет рай. Но сейчас это определенно нехорошо.

— Хорошо, двигайся снова, — я задыхаюсь, изо всех сил пытаясь дышать и оставаться в сознании.

Он вдавливает еще немного, отвлекая мой разум от боли, целуя меня везде, куда он может дотянуться. Мое тело немного дрожит, и он нежно берет мое лицо в одну руку.

Мы продолжаем в том же духе какое-то время, он слегка подталкивает и ждет, пока я не скажу ему, что он может двигаться. Это должно быть пытка для него, входить так медленно, но очевидно, что он не возражает.

И наконец, после того, что казалось вечностью, он полностью внутри меня, его бедра касаются моих, и его пот капает на мое тело потеет. Мы оба задыхаемся, как будто вот-вот умрем, но мы оба смотрим друг другу в глаза с таким обожанием, что борьба за то, чтобы попасть сюда, кажется далекой мечтой.

Иметь кого-то так близко к тебе — так тесно связанного таким образом — это то, чего я никогда не испытывала. Это то, что я хочу испытать снова и снова — с ним. Я бы никогда не сделала этого ни с кем другим. Этот уровень интимности — то, что нужно лелеять с одним и только одним.

— Виолетта, — бормочет он, касаясь моего лба. — Виолетта, моя дорогая.

Сглатывая, я хнычу, когда сжимаю его талию ногами.

— Могу я двигаться? — он задыхается, руки трясутся в попытке удержать себя.

— Да, — я делаю резкий вдох и наблюдаю, как он пытается двигаться медленно.

Он немного дергается, обыскивая мое лицо на предмет каких-либо признаков боли, но я прикрываю глаща, желая, чтобы он чувствовал, что все в порядке, чтобы двигаться. Он скользит почти весь путь, а затем начинает отталкиваться назад, медленными точными движениями.

— Ты в порядке, любовь? — он серьезно расспрашивает.

— Да, яв порядке… я просто… Мне это нравится.

Заикаясь, я стону еще немного, когда он снова полностью внутри. Там есть небольшое пятно, которое чувствует себя потрясающе, когда он попадает в него, но он выскальзывает обратно.

— На самом деле это не так больно, как я думала, — признаюсь ему, дрожа, когда он берет мою мочку уха в зубы.

— Это из-за прелюдии.

Он входит немного быстрее, чем раньше. Он снова попадает в точку, и я задыхаюсь, выгибая спину.

Моя голова откидывается назад, и мой рот открывается от удовольствия и недоверия. Луи Томлинсон на самом деле занимается со мной любовью.

Когда мои болезненные звуки переходят в стоны удовольствия, Луи воспринимает это как знак двигаться немного быстрее. Он осторожно качается во мне, легко скользя из-за того, насколько я мокрая. Серьезно, я никогда не думала, что могу так промокнуть.

Я не могу контролировать дрожь своего тела, когда мои ноги напрягаются и расслабляются в такт его ритму. Он так осторожен и так нежен, но я могу сказать, что он борется с темпом.

Очевидно, в какой-то момент ему понадобится немного больше.

— Ты можешь двигаться немного быстрее, — говорю я, затаив дыхание, а затем снова стону, когда он попадает в это таинственное место. — Тьфу. Это место… прямо там… Оно… Чувствую себя так хорошо, тьфу.

— Прямо здесь? — он спрашивает с любопытством, целенаправленно фокусируясь на том, чтобы вонзить его снова и снова.

— Да! — я кричу, не в силах удержать его в это время, но я быстро успокаиваюсь. — Тссс, кто-то спит по другую сторону этой стены.

Он шмыгает носом по моей коже. — Тем больше причин заставлять тебя громко стонать, чтобы тебя услышали. Разве это не интересно? Когда кто-то в той комнате слышит, как я трахаю тебя?

— Но мы не знаем, кто это. Насколько я знаю, это может быть Гарри, — я мягко указываю, сжимая его бицепсы, когда острая боль пронзает меня. Не вся боль утихла.

— Ну, если это Гарри, я определенно заставлю тебя кричать. Но не сегодня, как я знаю, это не совсем приятно для тебя, — он шепчет, врываясь снова.

Он начинает уставать, ему приходится делать ВСЮ работу. — Ты уже близко? Я не хочу останавливаться, пока не доставлю тебе удовольствие. Ты должна почувствовать это после прохождения через боль.

— Я не знаю. Я в основном просто чувствую тупую боль и кусочки удовольствия здесь и там, — я признаюсь.

— Может быть, тогда я просто уговорю тебя, — он улыбается и тянется вниз, где мы связаны. — Смотри, где я прикасаюсь к тебе, — он шепчет, глядя мне в глаза.