Predicaments of a Schoolgirl (ЛП)

— Я тебя не брошу (и тут переводчик задыхается, потому что ему чертовски больно от этой фразы. Ульяна поймет), — Луи осторожно уверяет меня, поглаживая по спине.

— Но в будущем ты сможешь. Может, я тебе наскучу, и ты захочешь кого-нибудь другого, — я плачу жалко. Я даже не знаю, что говорю.

— Не думай о таких вещах, — он твердо мне говорит. — Я тебя не оставлю.

— Мой отец бросил меня. Он мертв. Лиам ушел, потому что он в тюрьме. А теперь моя мать, — я хнычу от печали.

— Твоя мать? — он тихо повторяет.

Я рассказываю ему то, что она рассказала мне; о раке и о том, что она не может найти лекарство, которое сработает.

Я говорю ему, что она долго не проживет, и что я буду единственной из рода Пейн, оставшейся позади, так как от Лиама за решеткой не будет никакой пользы.

Он позволяет мне крепко вцепиться в него.

Если она не сможет найти лекарство, она бросит меня. Все, что она пыталась сделать, это убедиться, что я не буду одна, когда она уйдет, и все же я не видела этого и была так груба с ней.

— Тише, просто закрой глаза, Вайлет. Я здесь и не оставлю тебя. Попробуй заснуть сейчас. Завтра ты почувствуешь себя лучше, и мы поговорим об этом больше, если понадобится, — Луи ласково утешает меня, гладит по волосам.

Я пытаюсь успокоиться и закрыть глаза, стараясь не думать об ужасных новостях о моей матери. Наконец, спустя долгое время, мне удается заснуть, в то время как Луи продолжает расчесывать мои волосы.

***

Несколько дней спустя после того, как первоначальный шок немного уменьшился, я сижу в кресле у окна в конце зала, глядя на заснеженное поместье. Снег перестал падать, но все еще так холодно, что ничего не растаяло.

— Представь себе заснеженную декабрьскую поездку по сельской местности, — голос Луи говорит позади меня.

Поворачивая голову, я улыбаюсь, когда вижу его. — Звучит слишком романтично для тебя.

— Ты думаешь, я не романтичен? — он хмурится, садясь по другую сторону окна. Он поднимает одеяло, которое я накинула на ноги, и кладет его на свои.

— Нет. Ты слишком много думаешь о сексе, чтобы быть романтичным, — указываю я, вызывающе поднимая брови.

— Секс может быть романтичным, — он спорит, подтягивая колени к груди, как я.

Закатив глаза, я смотрю в окно, не испытывая желания спорить с ним прямо сейчас. Я только начала немного поднимать настроение после ужасных новостей, но я не совсем готова вернуться к извращенным разговорам и горячему сексуальному сумасшествию.

Может, после Рождества. Я чувствую, что это нечестно — развлекаться с Луи, пока вся моя семья переживает такие ужасные вещи.

— Не могу поверить, что Сочельник завтра, — я размышляю вслух, мое теплое дыхание туманило стекло. Я использую свой палец и рисую маленькие рисунки.

— Завтра? — Луи говорит озадаченный и несколько разочарованный. — Время пролетело так быстро…

— Я знаю. Я чувствую, что это будет такой ужасный Сочельник в этом году, но твое присутствие здесь, по крайней мере, улучшит ситуацию, — я рассеянно болтаю.

Тишина наступает на мгновение, прежде чем он снова заговорит, почему-то грустно. — Сочельник… — он тихо бормочет.

Взглянув на него, я с любопытством изучаю его черты, удивляясь, что его беспокоит. Его лоб нахмурен, и его ясные голубые глаза сканируют улицу, но на самом деле он не смотрит на пейзаж. Его палец рисует узоры на ноге, и кажется, что он далеко.

— Луи? — я говорю мягко, возвращая его в настоящее. Он быстро обращает на меня внимание, ожидая, когда я заговорю. — Что ты делал в канун Рождества в прошлом?

Стиснув челюсть, он вздыхает и машет ей, как будто это неважно. — На самом деле ничего особенного. Как я уже говорил, мы с сестрами были не очень близки, кроме Лотти, и мои родители не были так уж вовлечены в нашу жизнь, особенно мой отец. После того, как я ушел из дома, я никогда не видел их и проводил Рождество один.

Внезапно почувствовав к нему большую симпатию, я подползаю к его сиденью и сижу между его бедер, держа его за руки. — Прости меня.

— Ничего страшного, Вайлет. Не волнуйся, — он говорит безразлично, но я знаю под его маской, он, скорее всего, пострадал от отсутствия семейных связей в такое особенное время года.

— У меня не было самого приятного Рождества за последние несколько лет, поэтому мы оба можем компенсировать это, проведя его вместе, — уверяя его, я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в губы.

Его глаза загораются, когда я наклоняюсь и слегка целую его, и он проводит кончиками пальцев по моей руке.

Кто-то неожиданно откашливается.

Запаниковав, я отскакиваю от Луи и, к своему удивлению, теряю равновесие, пропуская сиденье у окна и падая на пол на спину. Мое платье, конечно, взлетает вверх, и я быстро дергаю его обратно, проклиная свою неуклюжесть.

Когда я с ужасом смотрю на того, кто поймал нас с поличным, я стону с облегчением, когда я вижу только Кэсс, стоящую там, ее лицо покраснело.

— Простите меня… Вам, наверное, стоит выбрать более уединенное место для таких вещей, — она заикается со смущенным смешком. — Любой мог прийти и увидеть вас.