Предисловие к Достоевскому

«Так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на до­роге», — эта мысль мелькает у Раскольникова, когда он под­ходит к дому старухи процентщицы с топором, висящим под пальто на заранее пришитой петле.

Да, вероятно, Достоевский не хотел вспоминать этих ми­нут. Но не помнить о них он не мог, и эта память против его воли выступала на страницах его книг.

Что же привело молодого, так счастливого вошедшего в литературу писателя на эшафот?

15 января 1846 года вышел в свет «Петербургский сбор­ник» Некрасова, где были напечатаны «Бедные люди». К До­стоевскому пришла слава. Но ведь он написал только одну повесть, а слава накладывает обязательства. Нужно было пи­сать еще и еще, утвердить свое имя в литературе. Достоев­ский пишет еще и еще: повести «Двойник», «Господин Про- харчин», «Хозяйка»... Теперь, когда мы знаем, что написал он потом, не трудно понять: все эти вещи были как бы черно­виками, набросками — в них уже проглядываются будущие темы Достоевского: и тема Раскольникова, и мучительная раздвоенность женской любви, и главная мысль Достоевско­го — о совести, без которой нет человеческой души. Но после «Бедных людей» все это выглядело слабым. В начале 1847 года Достоевский расходится с Белинским, понимая, что не оправдал его надежд, мучительно размышляя над своим бу­дущим литератора и человека. Весной этого же года Досто­евский начал посещать собрания кружка Петрашевского, про­исходившие пр пятницам. Здесь обсуждались самые важные проблемы современности: необходимость реформы крепост-- ного права, суда, печати. Петрашевцы были сторонниками идей знаменитого утописта Фурье, и Достоевского увлекла идея бескровного переустройства общества, идея любви к че­ловечеству и создания всеобщего счастья. В. И. Ленин на­звал теорию сторонников Фурье «социализмом без борьбы». Вот этому-то социализму и готов был служить Достоевский своим талантом писателя. Он не был революционером — сво­им единственным оружием он считал слово, печатное и уст­ное. В кружке Петрашевского он принимал участие в основ­ном в прениях на литературные темы. Но приближался 1848 год, изменивший многое не только в жизни Достоевского, а в жизни всей Европы.

В этом году и в начале следующего Достоевский написал петербургскую повесть «Белые ночи» и начал роман, кото­рый ему не суждено было закончить: «Неточка Незванова». Обе эти вещи не имеют никакого отношения к революции, но обе они свидетельствуют о том, как вырос и окреп талант Достоевского, как он постепенно начал выходить на свой путь в литературе, — путь проникновения в глубины человеческой души.

Достоевский думал об одиноких, забытых в петербургских углах мечтателях, об ужасе их одиночества, о странных по­воротах любви, о судьбах людей искусства, о детских изло­манных жизнях, о трагической любви женщины, лишенной пра­ва на любовь, — обо всем том, о чем он еще напишет, но че­рез много лет, пережив ужас смертного приговора, и каторгу, и солдатчину.

А тем временем во Франции назревала революция, пала Июльская монархия, была объявлена республика, и Нико­лай I подписал приказ о мобилизации русской армии. Подня­лась волна народных восстаний в Австрии, Пруссии, Венгрии, в итальянских герцогствах и королевствах. Николай I понял, что «дерзость угрожает в безумии и нашей богом вверенной России». Царскому правительству было уже не до того, что­бы усмирять революцию во Франции: следовало выявить и искоренить зародыши революционной борьбы в России.

Кружок Петрашевского, разумеется, был потрясен собы­тиями в Европе. Теперь на пятницах велись не просто раз­говоры, кружок становился политическим клубом с програм­мными докладами, с обсуждением самых острых проблем дня: политической экономии, религии, нового устройства об­щества. Достоевский участвовал в деятельности кружка то.лько как литератор: он прочел два доклада чисто литера-» турных и третий — «О личности и человеческом эгоизме». Его по-прежнему интересовал больше всего человек, его психоло­гия, и в докладе своем он предвещал будущие идеи Расколь- никова, Ивана Карамазова; худшее зло мира он видел в ин­дивидуализме человека, который считает, что ему «все по­зволено».

Достоевский не принимал идеи восстания, убийства цар­ской фамилии, он стремился к переустройству общества сло­вом, но был готов создать тайное общество с тайной типогра­фией, и такое отделение кружка Петрашевского уже было создано семью его членами, в числе которых был и Достоев­ский. Но судьба петрашевцев была уже решена. 15 апреля 1849 года состоялось заседание кружка, на котором Достоев­ский прочел вслух только что полученное из Москвы, но еще неизвестное в Петербурге письмо Белинского к Гоголю. Среди слушавших его людей был и агент правительства, который до­нес, что письмо «произвело общий восторг... Все общество было как бы наэлектризовано».