Предлагаю ничью (СИ)

— О чем ты?! — я дернул руку, освобождаясь из стальных тисков, и отступил от деда на шаг назад.

— О том, что болтаешься ты, как… — старик запнулся. — Сказал бы я, как что, да ты обидешься. И мало того, что девкам головы морочишь, так и себе мозги***ал. Смотри, Тимур… Вспомнишь мои слова, но будет поздно.

Дед резко развернулся, показывая, что разговор окончен.

Завел меня и уезжает?

— Не отчитывай меня так, будто я до сих пор ребенок.

— Не хочешь, чтоб отчитывал, так и не веди себя, как щен! На Ксению со школы слюни пускал? Пускал! Так что сейчас не так, Тимур? Ты сам-то знаешь?

Не дав мне времени ответить, дед покатился дальше. А я беззвучно выкрикнул, что он осел. Впервые в жизни он разозлил меня настолько сильно. Я чувствовал себя, как апельсин, оставшийся без кожуры.

— Вы поругались с Львом? — задумчиво поинтересовалась мать, вдруг появившись в дверном проеме. В отличие от Мелкого и меня, второго мужа матери она принципиально не называла дедом. Так же, как никогда она не называла его отцом.

— Какая разница? — я огрызнулся, тут же заслужив недовольный взгляд. — Разве ты не подслушивала на пороге?

— Тим, да что с тобой происходит?! — мать ловко ушла от ответа. — Чего ты злишься? Мы так хорошо посидели сегодня. А ты весь день ходил мрачнее тучи.

— Ничего у меня не случилось! Мне не нужно было вообще приезжать, чтобы не портить вам настроение!

И нужно было остановить Кси… Или поехать с ней.

Последние фразы я не озвучил. Уставился мимо матери на подоконник и подумал о том, что, если бы я не пил, смог бы забрать вещи и уехать прямо сейчас.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я тебя никуда в таком состоянии не отпущу, — строго заявила мать, догадавшись о моем желании. — И, кстати, ты можешь дать мне телефон Ксении, пожалуйста?

— Чей телефон?!

— Ксении, — невозмутимо повторила мать, будто это было в порядке вещей просить телефоны моих подруг.

— Зачем? Что ты собираешься с ним делать?

— Лешка со своей девушкой сейчас в Париже. Он не говорил тебе об этом разве?

Я нахмурился, медленно понимая, на что намекает мать.

— Нет, не говорил.

— Леша спрашивал меня о Кси. Может, скинешь ему ее номер сам? — мать улыбнулась одними глазами. — Если, конечно, хочешь.

— А если я не хочу? — спросил после секундной заминки.

— Ну, значит, не отсылай, — спокойно откликнулась женщина. — Мне в общем-то все равно.

— Маш?… Ма-аш, ты здесь? — одна из моих двоюродных теток, оставшихся у нас на ночь, выглянула из-за двери. — Мы тебя потеряли. Ты не скаажешь, где взять полотенца?

— Скажу, конечно, — мать, даже не оглянувшись на меня, вместе с дальней родственницей скрылась в коридоре. И кабинет отца, ровно как и моя жизнь, вновь оказался в моем полном распоряжении. Не этого ли я хотел еще десять минут назад?

Но вожделенное одиночество, которого я добивался с момента моего появления, вдруг перестало казаться таким желанным. Мне отчаянно захотелось связаться с Мелким и распросить его о том, что он задумал.

Сходив на кухню, и все же осуществив одно из своих желаний — наполнив бокал коньяком и кинув в янтарную жидкость лед, я устроился в кресле-качалке и позвонил брату.

Возможно, помощь Лешки будет лучшим выходом из ситуации. Мы встретимся с Ксенией, как только она прилетит в Москву. А все это время в Париже Мелкий вместе со своей подружкой будет ни на шаг не отходить от Кси.

— Я всегда знал, что ты больной, — со вздохом сообщил мне брат, как только услышал мою просьбу. — Как ты это себе представляешь? Мы будем ходить за Кси по пятам? Даже, если она нас пошлет?

— Никого она не пошлет.

— Пошлет!

— Не пошлет!

— А я тебе говорю, что очень даже может.

— Значит, сделай так, чтоб не послала! И вообще — не ты ли постоянно лез в наши с ней отношения? Если ввязался во все это, то помогай до конца.

— Слушаюсь, ваше Высочество, — елейным тоном откликнулись на том конце трубки, и на заднем фоне тот час раздался заливистый женский смех.

— Хватит поясничать!

— Конечно, босс. Слушаюсь, босс.

Мне пришлось помолчать пару секунд, чтобы не сказать младшему идиоту-брату, кривляющему и изображающему из себя одного из туповатых героев «Бриллиантовой руки», что над его шутками желания смеяться нет.

— Я серьезно, Леш, — выдыхая и меняя тон, признался я. — Если не хочешь, не делай ничего. Но, если сможешь помочь, то…

— Не дрейфь. Я понял, что нужно сделать.

Еще через пять минут я отправил номер Ксении Алексею.

А уже перед сном, проваливаясь в черный туннель без сновидений, я вдруг подумал о том, что было бы с нами, сделай я с самого начала все по-другому. Даже не три дня назад, когда Кси сообщила мне, что хочет лететь в Париж. И не пять лет назад, когда я предпочел выбрать вместо нее Яну… А тогда — в девятом классе — когда одержимость Ксенией была предельно острой?