Предложение

— Мамочка, — говорит Ава тоненьким голосочком. — Я нарисовала тебе бугозавра.

Она с гордостью показывает свою раскраску. Она даже не раскрасила те картинки, которые там есть, просто нарисовала зеленые с коричневым пятна на белом листе. Пятна с ногами. Полагаю, это и есть бугозавр.

— Спасибо, милая, — говорю я ей, и она возвращается к себе, высунув язык изо рта.

— Никола, — беспокойно говорит Стеф.

Я смотрю на нее.

— Что?

— Ты все еще любишь Брэма?

Откуда, черт возьми, это взялось? Я чувствую, как мое лицо белеет, задаюсь вопросом, я что, озвучила вслух свои мысли?

— Что? — я задыхаюсь. Смотрю на Аву, а она наблюдает за мной, хмурясь и надув губки лишь при упоминании его имени.

— Ты любишь его?

Я вылупилась на нее. Мое сердце глухо стучит в ребрах, словно напоминает мне, что оно все еще бьется.

— О, Стеф, — начинаю я, подыскивая слова, пытаясь уйти от ответа. — Все не так просто.

— Все просто, — говорит она, сверлит меня глазами. — Это самый простой вопрос. Или ты любишь его. Или нет. В любви нет «может быть».

Вау. А Стеф глубоко копнула. Даже не знаю, что и думать. Я не хочу забираться так глубоко. Не хочу нырять туда и вытаскивать то, что осталось от него внутри меня.

— Я…

Она смотрит на меня. Ава смотрит на меня.

И я не могу солгать.

Я вздыхаю, медленно, тихо.

— Да. Я люблю его.

Стоит мне лишь сказать эти слова, и мое сердце сжимается.

— Хорошо, — говорит Стеф, самодовольно улыбаясь сама себе.

— Хорошо? — Мои глаза округляются. — Что в этом хорошего? Это плохо. Это ужасно. Я не хочу его любить. Хочу быть свободной от всего этого и двигаться дальше.

Она изгибает бровь, на лице дурацкая ухмылка.

— Любовь это хорошо, мой друг, любовь это хорошо.

— Что с тобой не так? — спрашиваю я, ударяя ее по руке. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Она делает большой глоток пива и говорит.

— Знаешь, какой самый худший способ начать предложение?

— Я пукнула! — С большой улыбкой кричит Ава. — Это самый худший способ.

Стеф одобрительно кивает Аве, а затем снова смотрит на меня.

— Ты знаешь второй самый худший способ?

— Какой?

— Пожалуйста, не ненавидь меня, — отвечает она, и на мгновение ее улыбка исчезает и она вздрагивает, будто я собираюсь ударить ее. — Серьезно, Никола, пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

Она смотрит на дверь бара, и мои глаза следуют туда же. Там снаружи в солнечном свете я вижу знакомый силуэт. Он открывает дверь и заходит внутрь.

Я чувствую, как и тону и одновременно выплываю.

Чувствую, что прямо сейчас определенно ненавижу Стефани.

Это Брэм и он идет к нам, а я хватаюсь за край стола так сильно, что на самом деле могу сломать его.

Она наклоняется ко мне и шепчет на ухо.

— Прости. Он должен был тебя увидеть, а я знала, если бы я сказала тебе об этом, ты бы отказалась с ним встретиться. — Она быстро выходит из кабинки, обмениваясь с Брэмом взглядом, когда проходит мимо него, и идет к двери.

— Никола, — говорит Брэм, его гортанный акцент сотрясает меня до глубины души. Он стоит в нескольких футах от стола в шикарном синем костюме, руки висят по бокам. Его лицо, это прекрасное, красивое лицо, серьезней, чем я когда-либо видела.

— Брэм? — тихо говорит Ава, я смотрю на нее, ее глаза расширяются от изумления. — Брэм? — громче повторяет она.

— Привет, малышка. — Говорит он, ухмыляясь, и она тут же вскакивает с места, размахивая руками. Это было бы милейшей вещью, что я видела, если б не обстоятельства. Может я и сказала, что до сих пор влюблена в Брэма, но это не значит, что я хотела его видеть. Это не значит, что можно изменить прошлое. Вы можете любить кого-то и ничего с этим не делать.

Но Аве все равно. Она бежит к кабинке и практически запрыгивает на него. Он обнимает ее, поднимая вверх, и я разрываюсь между злостью и желанием сломать что-то и заплакать. Внутри меня столько всего, я пытаюсь сделать выбор как быть, уделить внимание всем чувствам и, в конце концов, просто превращаюсь в гигантский беспорядок.

Брэм осторожно ставит ее обратно на землю, но Ава продолжает прыгать, сходить с ума. Она широко улыбается, глаза широко раскрыты, дыхание резкое и неглубокое.

Ее дыхание не должно быть таким.

Брэм смотрит на меня, я с беспокойством смотрю на Аву, внимательно наблюдая за ней, пытаясь прислушаться.

— Брэм-лала…— начинает петь она, но останавливается и пытается сделать глубокий вдох. Ее лицо белеет у меня на глазах, она качается взад-вперед.

— Вот дерьмо, — кричу я, выбираясь из кабинки, и она тут же падает на землю. Брэм рядом, он вовремя ловит ее, и я падаю на колени рядом, пока он удерживает ее тело.

— Что случилось? — спрашивает он.

Я хватаю ее за руку и сжимаю. Она липкая. Глаза не фокусируются, они стеклянные, от дыхания исходит знакомый фруктовый запах.

— Ох, твою мать, нет, не сейчас, — говорю я, когда она прямо на моих глазах начинает терять сознание. — Ава! — кричу я на нее, и ее глаза беспокойно открываются, а потом снова закрываются.

Брэм осторожно опускает ее на землю, пока я ползаю рядом, похлопывая ее по лицу. Он достает сотовый.

— Я вызываю скорую.

Я слышу, как он звонит, и не собираюсь с ним спорить.