Предложение, от которого не отказываются…

— Видите ли, Борис мне изменял практически со дня свадьбы. Мы оба учились в университете, на юридическом факультете. Наши родители были знакомы. Знаете, еврейские семьи, как и мусульманские, предпочитают не оставлять устройство жизни детей на волю случая, вот нас и свели. Борис был красив и умен, умел произвести впечатление, а его жесткость и безапелляционность в то время я приняла за силу характера и целеустремленность. Я мечтала о карьере, но Борис сразу дал мне понять, что жена должна сидеть дома. Разумеется, сначала мы закончили вуз и только потом поженились. Я забеременела через несколько лет, хоть и была в курсе многочисленных измен Бориса. Но меня так воспитали: женщина должна терпеть, если муж не пьет, не бьет и не оскорбляет. Мой муж соблюдал эти простые правила, а я делала вид, что ни о чем не догадываюсь. Первые семь лет брака я вспоминаю как довольно приятные. Ну если не считать любовниц Бориса, некоторые из них осмеливались звонить нам домой и со смаком рассказывать о том, как они с моим мужем замечательно проводят время!

Антон молча слушал Тамару. Ему было нечего сказать: он понимал Бориса Гальперина, ведь и сам не прочь погулять. Однако их с адвокатом отличало одно существенное, по мнению опера, обстоятельство: Антон никогда бы не позволил официальной жене узнать о своей двойной жизни. Жены разводились с ним не по причине измен, а потому, что не выносили его сумасшедшего графика. Причем каждая пребывала в уверенности, что именно она разбила ему сердце!

— Неужели у вас не возникало искушения отомстить? — спросил он.

— Воспитание не позволяло. Но когда я встретила человека, который вновь заставил меня почувствовать себя желанной, то сразу сказала Борису. Он не стал устраивать скандалов. Мне даже показалось, что все пройдет мирно. Пока Борис не уведомил меня в письменном виде, что сын остается с ним.

— В письменном виде? — переспросил Шеин, вытаращившись на собеседницу.

— Ну да, ведь он адвокат…

— И вы согласились?

— Борис не оставил мне выбора. Он сказал, что не позволит забрать ребенка к «чужому дяде», и мне придется решать — либо новый муж, либо сын. Я не могла себе представить, что придется до конца жизни жить с человеком, который топчет мою самооценку. Кроме того, я любила другого. Я хотела работать, иметь жизнь за пределами кухни, да и Илюша, как оказалось, предпочел остаться с отцом. Между ними существовала незримая связь, очень прочная. И это при том, что Илюша совсем не похож на отца… Борис никогда никого не любил по-настоящему, кроме сына: ради Илюши он был готов на все, и я решила, что сын будет счастлив с отцом. Я и подумать не могла, что Борис лишит меня общения с ребенком, считала, что буду приезжать к нему, брать на каникулы… Но после того как мы подписали мировое соглашение, по которому я отказывалась от претензий на совместно нажитое имущество, и судья определила место жительство сына с отцом, Борис сказал, что не желает видеть меня рядом с Илюшей. Он предупредил, что, если я пойду в суд, он сотрет в порошок меня и моего нового мужчину.

— Как бы ему это удалось? — возразил Антон, которому вся эта ситуация казалось дикой и бессмысленной. — Он был всего лишь адвокатом, а не богом!

— О, вы ошибаетесь — Борис был чертовски хорошим адвокатом! Вы знаете, что до того, как начать заниматься бракоразводными процессами, он сделал себе имя в уголовных делах?

Шеин кивнул.

— Борис завел связи в определенных кругах и открыто угрожал мне, будущему мужу и даже моим родителям, и я нисколько не сомневалась, что он выполнит свою угрозу! Я понимала, что не сумею с ним бороться, ведь у нас разные весовые категории. Пришлось принять его условия. Два раза в год он присылал мне фотографии Илюши и подробные письма с описанием того, как он учится, в каких кружках занимается, с кем дружит. Но я не должна была присутствовать в жизни сына — совсем. Борис хотел его только для себя. Единственное в мире существо, которое не видело в нем жестокого человека без совести, способного переступить через любого, и любило безусловной любовью. Наверное, Илюша знал его другим.

— Вы сейчас описываете какого-то монстра, чуть ли не самого дьявола! — недоверчиво покачал головой Антон.

— Понимаю, в это трудно поверить. Я и сама не предполагала, каков Борис, пока не развелась с ним. Слухи доходили, но я не верила. А зря! Даже с Илюшей он однажды использовал свои грязные методы, но мне стало об этом известно слишком поздно, чтобы я могла что-то предпринять. Так что, знаете, меня не удивляет то, что Бориса пытались убить, нет! Если он с близкими людьми вел себя так, то могу представить, что он вытворял с другими!

— Так все-таки что вам известно о покушениях?

— В девяностые Борис занимался делами крупных уголовных авторитетов. На него покушались не единожды, один раз дело дошло до больницы. Когда начались неприятности с конкурентами, Борис предложил Илюше переписать клинику на него.

— А что, опасность и в самом деле существовала?

— Сын рассказывал об угрозах, которые поступали от конкурентов.

— Он называл «Дента-Люкс»?