Предложение, от которого не отказываются…

— Я как раз пытался вставить свои пять копеек, да все случай не представлялся! — обрадовался парень. — Вы были правы, Алла Гурьевна, Ольга далеко не ходила — обратилась в первый попавшийся ломбард рядом с больницей. Тамошний ювелир ее помнит, ведь не каждый раз клиенты приносят такую интересную вещь! Узнав, сколько стоит брошка, медсестра обрадовалась, но отказалась оставить ее в ломбарде. Ушлый мужик назвал цену в три раза меньше реальной, но девчонка тоже была не лыком шита и, видать, решила попытать счастья в других местах. Ювелир пытался взять ее на понт, поинтересовавшись, как она заполучила такую ценную цацку. Малинкина не растерялась и сказала, что это — бабкино наследство. Тогда он спросил, нет ли в наследстве еще каких-нибудь драгоценностей, на что Ольга ответила утвердительно. Ювелир пообещал предложить хорошую цену, если она принесет и другие украшения, и наша медсестричка согласилась.

— Как интересно! — заметила Алла. — А я ведь спрашивала старшую Малинкину, нет ли у них богатых родичей, и она сказала, что все бабушки-дедушки умерли, и ни у кого из них не было золотых украшений, за исключением пары цепочек советского производства да обручальных колец!

— Но где-то же Ольга достала брошку? — проговорил задумчиво Шеин.

— И я, возможно, знаю, где! — выпалил Саня. — Поболтал с медбратом, с Лехой. Интересно, что убиенная именно с ним поделилась и больше никому не сказала — может, боялась, что девчонки позавидуют ее удаче? Так вот, Леха этот поведал мне, что Малинкина нашла себе подработку у какой-то старушенции. Ольга даже вроде бы намекала, что может вскоре стать обладательницей шикарной однокомнатной квартиры на Ваське.[4]

— Где же она нашла такой «клад»? — хохотнул Антон.

— Ей предложили поухаживать за одинокой пенсионеркой, которая обещала хорошо платить. Малинкина согласилась.

— А как же она квартиру-то могла заполучить?

— Похоже, бабушка обещала оформить с Ольгой договор пожизненной ренты.

— И что, оформила?

— В том-то и дело, что нет! Старуха водила медсестричку за нос. Поначалу договорились, что она станет платить Ольге десять тысяч в месяц за то, чтобы та делала ей уколы, убиралась в квартире и готовила еду. Но Малинкина так ни разу и не получила денег: подопечная предложила ей договор пожизненной ренты.

— Так девчонка лопухнулась, выходит? — подал голос Ахметов. — Надеялась подработать, а вместо этого бесплатно вкалывала на пенсионерку в надежде на квартиру?

— Судя по всему, так и есть, — кивнул Белкин. — Она жаловалась Лехе, что бабка не говорит ни да, ни нет, все тянет с договором, ссылаясь на плохое самочувствие.

— А точный адрес бабки Леха назвал? — поинтересовалась Алла.

— Нет, но Малинкина упоминала фамилию. Можно попробовать пробить, зная, что квартира на Ваське…

— Вот и попробуйте. Я тогда сама навещу смекалистую старушку, а вы займитесь бухгалтером Дреминым, как договаривались. Ну, мы все решили? Ах да, совсем забыла: Антон, вы поболтали с Алиной Руденко насчет денег?

— А как же! Она признала, что Инна Гальперина и в самом деле всучила ей пакет, и ей пришлось его принять, так как сцену засек заведующий, а Инна сразу же ретировалась. Руденко сразу передала мне всю сумму — она и не собиралась ничего тратить. Сказала, что хотела вернуть Гальпериной, но не знала, как.

— Вы изъяли деньги?

— Само собой. Только вот Инна, сами понимаете, отрицает, что пыталась дать медсестре взятку. Эти деньги к делу не пришьешь, ведь подписи Руденко на документе, который требовала подписать Гальперина, как не было, так и нет!

— А если деньги давались не за это? — задала вопрос Алла.

— Вы имеете в виду — за убийство Гальперина? Но Руденко не дежурила в ночь его смерти! Кроме того, сумма уж больно невелика для столь серьезного дела… Нет, Алла Гурьевна, мне кажется, Руденко не причастна к смерти адвоката, ведь она, единственная из всех, сумела с ним поладить! Да и как насчет мотива?

— И все же не стоит сбрасывать девочку со счетов. Да, в больнице ее в ту ночь никто не видел, да и камеры не засекли… Хорошо, сосредоточимся пока на других подозреваемых, но будем держать Руденко в уме. Кстати, кто-то ведь давал Гальперину ципралекс, который не назначал никакой врач, — может, Инна? Она ведь мечтала, чтобы мужа признали недееспособным, но для этого требовались доказательства. Как насчет необъяснимых вспышек ярости, вызванных, возможно, именно этим препаратом? А кто мог давать лекарство Гальперину? Только работник отделения. Или работница.

* * *