Предложенные пути к свободе (ЛП)

Но не только сосредоточение власти приводит к войнам, а и страх войн приводит к необходимости концентрации власти. Пока общество подвержено внезапным опасностям, будет актуальна готовность к быстрым решениям. В критических условиях неповоротливая коллегиальность недостижима, и это даёт прекрасную почву для сохранения государственной деспотии. В такой обстановке две взаимосвязанные беды закрепляют друг дружку: привыкшие командовать повышают риск войны, а риск войны мешает построению общества, устраняющего привычку к власти.

До сих пор мы рассматривали то, в чём капиталогенная теория войн права. Теперь надо задаться вопросом, насколько устранение капиталистической системы предотвращает войны.

Лично мне кажется, что нинасколько. Как и кое в чём другом, в этом теоретики социализма-анархизма неправомерно игнорируют базовые инстинкты человека. История войн не начинается с истории капитализма, а драться привычно и среди животных. СМИ же разжигают войны именно благодаря апелляции к естественным инстинктам человека, которому от природы свойственно соревноваться, присваивать, и в той или иной степени бороться. Журналисты всего лишь разъясняют человеку, кто его враг, а всё остальное — нормальный рефлекторный отклик. При этом всё мировоззрение человека сводятся к его желаниям, часто бессознательным. Только когда ему преподносят факт, противоречащий его желаниям, он начинает разбираться в вопросе, сдаваясь только перед лицом непоборимых доводов. Но если факт обещает оправдание следованию инстинктам человека, то он будет иметь успех даже при бездоказательности. Так объясняют происхождение мифов, а межнациональные стереотипы тоже разновидность мифа. Хотя буржуазия даёт обществу определённый канал для выхода бойцовского инстинкта, боюсь, что без буржуа будет обнаруживаться какой-то другой выход — до поры, пока школа и микросоциум не сведут инстинкт на нет. Будь это неизбежным следствием преобразования экономической системы общества, можно надеяться на мир, если же нет, таковой навсегда останется иллюзией.

Устранение капитализма скорей всего устранит журналистские стимулы к войне, экономические — к экспансии, однако биологические стимулы, воля к власти, нетерпимость к инакомыслию всё равно останутся, хотя и в не настолько обострённом виде. Властоохранительная демократия почти всегда более воинственна, нежели позволяющая широкое участие в руководстве страной. Марксов интернационализм основывается на угнетении каждого пролетария его родиной:

«Пусть господствующие классы содрогаются перед коммунистической революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир».

Пока им нечего терять, кроме цепей, крайне маловероятно, что их враждебность направлена на других пролетариев. Развейся мир в ожидаемой Марксом степени, и действительно должна быть интернациональность, вдохновляющая на революцию. Россия, которая ближе всего подошла к Марксовым схемам, действительно имела предсказанную революцию. Будь другие страны настолько же развиты, можно было бы ожидать мировой революции во всех цивилизациях. Также как солидарности трудящихся против собственников как против общего врага, что временно исключило бы аналогичную ненависть друг к другу. Но даже после победы социальной революции старые межнациональные разногласия всё равно возобновятся. Нет никакой трансмутации ненависти во вселенскую гармонию. Решительные классоборцы приобретут привычку к ненависти, безотчётно станут искать новых врагов взамен уничтоженных.

Настоящая психология западного трудящегося совершенно отлична от его образа в Манифесте коммунистической партии. Он ни в коем случае не ощущает, будто ему нечего терять, да это и не правда. Цепи, которые опутали Азию с Африкой, выкованы с его помощью. Он сам задействован в тирании и эксплуатации. Всеобщая свобода не только сметёт его цепи, сравнительно легковесные, а и куда более тяжёлые цепи, наложенные на подчинённые народы отчасти его усилиями.

Английский пролетариат не просто кормится с эксплуатации низших рас, но зачастую и вовсе имеет свой пай в капиталистической системе. Самые обычные предприятия наподобие железных дорог вкладывают в профсоюзы и общества взимопомощи; многие лучшеоплачиваемые рабочие покупают государственные ценные бумаги; почти все политическиактивные ощущают себя частью сил, влияющих на жизнь государства при помощи Лейбористской партии и крупных профсоюзов. Соответственно их мировоззрение существенно развращено капитализмом, и чем могущественнее они себя ощущают, тем сильнее в них национальное чувство. Это будет продолжаться при любом интернационализме, основанном на ненависти к капиталисту и классовой борьбе. Преодолеть это можно только с удалением пороков правящих классов демократического государства.