Предместья мысли

Это детское решение – обрести истину или покончить с собой, заставило их – перейти через улицу. Они учились, еще раз, в Сорбонне с ее тогдашним духом материализма, скептицизма, позитивизма (всего того, что не нравилось им); через улицу – не просто так себе улицу, но улицу Святого Якова, rue Saint-Jacques, одну из стариннейших парижских улиц, проложенную еще римлянами, – находилось, и теперь находится, другое учебное заведение, Collège de France, где читал лекции Анри Бергсон, уже тогда имевший репутацию с точки зрения завзятого позитивизма и принципиального материализма сомнительную, репутацию чуть ли не horribile dictu, мистика, соблазнявшего невинное юношество свернуть со светлого пути науки и разума на торные тропинки метафизики… «От марксизма к идеализму» двигались наши русские авторы, будущие протагонисты религиозно-философского ренессанса, в то время еще отбывавшие свои вологодские ссылки, возвращавшиеся из сольвычегодских. Молодым, по видимости счастливым, а на самом деле исполненным суицидальных помыслов, Раисе и Жаку достаточно было просто перейти – «от позитивизма к идеализму» – через эту горбатую, узкую, длинную, бездревесную, безнадежную улицу Св. Якова или Иакова, одну из стариннейших и (по-прежнему) печальнейших парижских улиц (не зря ведет она к Val-de-Grâce, военному госпиталю, недалеко от которого в то время жил как раз Рильке, описавший его, этот госпиталь, в самом начале своего «Мальте Лауридса Бригге»: символ всех, на него и мир обрушившихся несчастий, одиночества, отчаяния, бедности и беды); – через эту улицу, такую непохожую на тот торжественный бульвар, Boulevard Saint-Michel, который, параллельно ей, безжалостно уничтожая Средневековье, проложил барон Осман, создатель Парижа современного, величественного, временами – в зависимости от погоды и настроения – не менее безнадежного. Однако перейти эту улицу было для них нелегко; простое посещение лекций Бергсона казалось им едва ли не актом отречения от былой веры, привычного атеизма. Шарль Пеги, их старший друг, первый французский писатель, пишет Раиса, с которым она познакомилась в жизни и который таким авторитетом был для нее, что она и слово молвить при нем боялась, Шарль Пеги, сам, в свою очередь, еще не пришедший к католицизму, но уже распрощавшийся с позитивизмом Сорбонны, перессорившийся или готовый перессориться с соратниками своей молодости, благоверными социалистами, в конце концов подбил их на апостасис. О Пеги мы поговорим чуть позже; сперва о Бергсоне. Бердяев, например, познакомился с Бергсоном примерно в то же время (в 1904 году) на философском конгрессе в Женеве (конгресс ему не понравился, судя по письмам к Лидии); Елену же Извольскую ее отец, Александр Николаевич Извольский, последний царский посол во Франции, не пустил на лекции Бергсона, полагая, что это слишком светское мероприятие для молодой девицы (хотя ему самому Бергсон тоже помог освободиться от все тех же материализма с позитивизмом; через много лет, встретившись с прославленным философом на каком-то званом обеде, страшно робея, Елена Извольская рассказала ему обо всем этом; тот посмеялся и тогдашнее решение ее отца, похоже, одобрил). Эти лекции Бергсона в Collège de France становились действительно модными; широкая парижская публика тоже, видно, искала путей, ведущих из девятнадцатого века в двадцатый.