Предначертанная Грону

Он порылся в тех вещах, что у них были, а было их немного. В основном сломанные корзины и тому подобные предметы, которые не представляли особой ценности и не были разобраны племенем после его исчезновения. Грон понял, что ищет чем бы себя занять, и это его удивило. Он уже давно не сходил с ума от скуки, ему постоянно нужно было искать еду, защищать Рут, купаться или заниматься чем-то еще. Всегда нужно было что-то делать, чтобы обезопасить их жизнь и привести в нее комфорт. Будучи прикованным к своей площадке, он внезапно почувствовал себя потерянным.

Или он просто искал то, что отвлекло бы его от Рут и ситуации, которую он создал между ними?

Он мог перемещаться между площадками, навещать своих друзей и семью, собирать еду. Вот как бы он поступил раньше. Он мог даже взять с собой Рут, но с какой целью? Что толку таскать ее за собой и вести разговоры, в которых она не сможет принять участие? Лучше дать ей отдохнуть на площадке, но ему будет стыдно оставить ее одну, к тому же она наверняка расстроится.

Раньше она разговаривала с ним, когда им нечем было заняться, в пещере или в камере. Она скалила зубы, дергала его за хвост и забиралась к нему на колени. Без всего этого, что у них было?

Грон чуть не подпрыгнул, когда Рут попала в поле его зрения, потянувшись за сумкой, которую принесла с собой. Он старался выглядеть спокойным, как будто не настолько отвлекся, что забыл, где находится. Он старался притвориться, что не наблюдал за ней, когда она перетащила сумку на середину площадки и села перед ней, открыв ее и вынув вещи одну за другой.

Она достала что-то похожее на деревянную резьбу, чуть больше ее ладони, и начала проводить ей по своей длинной гриве. Грон продолжал наблюдать, никогда прежде не видя ничего подобного. Деревянная резьба издавала тихий, похожий на скрежет и шуршание, звук, когда проходила по ее гриве. Рут периодически останавливалась, чтобы потянуть в определенном месте, которое, казалось, было запутано.

Грон сел перед ней, она взглянула на него, и ему показалось, что уголки ее губ слегка приподнялись. Она продолжала делать то, что делала, повторяя движения на каждом участке своей гривы. Он осмотрел вещи, которые она достала из сумки. Среди них были какие-то маленькие упакованные предметы, которые она употребляла раньше, бутылка, из которой он пил, несколько емкостей разных форм и цветов, маленькие пакетики, которые были для него загадкой, и большое количество материи, которую, как он предполагал, она будет носить, хотя не мог понять как. Он потрогал самый маленький кусочек ткани, пытаясь понять ее назначение, но безуспешно. В ней даже были большие дыры!

Рут издала тот задорный звук, который он слышал раньше, когда она была счастлива, и осторожно забрала ткань у него из рук. Взамен она протянула ему то, что использовала на своей гриве, но поскольку он не знал, как реагировать, она подвинулась к нему на коленях и коснулась этим его головы. Он тут же дернулся, потому что предмет царапался и щекотал. Рут снова издала тот игристый звук и показала ему предмет, который был колючим, как растение, не желающее быть съеденным. Она провела им по шерсти на его руке, и он постарался не вздрогнуть от ощущения щетины проходящей сквозь его мех.

Рут снова сосредоточилась на его гриве, и он заставил себя сидеть смирно. Через мгновение мягкое ритмичное прикосновение этого предмета стало довольно приятным и убаюкивающим. Когда Рут спустилась ниже по шерсти на его спине, он вздрогнул. Все еще было странно чувствовать, как что-то щекочет кожу, которая всегда была защищена.

Рут встала перед ним и принялась за шерсть, покрывавшую его грудь, предоставив ему возможность полюбоваться на нее вблизи, чего он был лишен с самого утра у пруда, когда Крану провернул злую шутку с его разумом и вынудил причинить ей боль. Он тихо заурчал, наблюдая за тем, как она уделяет внимание его телу, сев прямее и выпятив для нее свою грудь.

Рут посмотрела на него и наклонилась, чтобы коснуться его губ. Она не дразнила и не пробовала его на вкус, но он все равно был благодарен. Грон снова заурчал, давая ей понять, что ему приятно, и надеясь побудить ее к большему. Рут долго раздумывала, глядя на него, ее лицо было так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем языке, затем она потянулась к нему, нежно припав к его губам, и на этот раз не отстранилась, окутав его своей лаской.

Он шевельнулся первым, потому что не мог оставаться неподвижным. Ему почти ничего не стоило сдвинуть челюсть, наклонить голову так, чтобы полностью накрыть своими губами ее рот и предложить ей кончик своего языка, но он все еще боялся, что это может сбить ее с толку, что он переступит границы дозволенного и она отвергнет его, что он берет на себя слишком многое и показывает, что не знает своего места, что оно ему не нравится, за исключением тех случаев, когда он лежал под ней, обнимал ее и находился рядом.