Преднамеренное похищение

Обольстительные и изобилующие красивыми, замысловатыми оборотами слова, такие, какими пользовались его кузены, давались ему нелегко. Самки, как правило, видя его безудержную, лихую смелость, сами бросались к его ногам. Ну… вообще-то на его член. Все просто. Ему никогда раньше не приходилось делать что-то, чтобы его полюбили. Он даже не был уверен, что это возможно. «Я тот, кто я есть — воин, наемник и, если возникает такая необходимость, то и убийца. Я не знаю, как проникнуться ролью любовника». И чем больше времени он проводил с Эйли, тем больше ему хотелось, чтоб он знал, как это сделать.

«Пожалуй, мне стоит спросить Трена».

«Когда-то он был таким же неотесанным, как и я, но все же ему удалось заставить свою женщину полюбить его». Возможно, его брат нашел волшебный эликсир, который заставил ее игнорировать все его многочисленные недостатки? Он заплатил бы большую сумму кредитов, чтобы заполучить в свои руки подобное средство.

Впрочем, если бы он ей нравился и не испытывай она постоянно его терпение, он бы не почувствовал непреодолимой потребности обладать ею. Может, брошенный ею вызов стал причиной его противоестественного влечения к ней? Может, перестань она с ним сражаться, он потерял бы всякий к ней интерес?

Поглядывая через плечо на ее хмурое личико — очень даже очаровательное, хотя ее глаза и метали в него кинжалы — он почему-то сильно в этом сомневался. Его огненная зониянская принцесса каким-то образом закралась в сердце, которое, как он считал, он лишился, и он сильно сомневался, что что-либо кроме предательства огромных эпических масштабов когда-либо изгонит ее оттуда. «Или же операция лоботомии на мозг, потому что я наверняка спятил, чтобы даже подумать о том, чтобы снова дать себе волю и увлечься самкой».

Когда они приблизились к рынку, череда инопланетян все уплотнялась и, чтобы ее защитить, он укоротил ее поводок, намотав его на кулак, притягивая ее к своему боку.

Рыжая злючка или нет, она все же не обладала ростом, чтобы защититься от ряда негодяев, наводняющих это место. К его удивлению, она позволила ему прижать ее к себе, и своей рукой она даже обняла его вокруг талии и ее ладонь легла на его бедро. На мгновение он купался в ощущениях, что они ходят как пара, которая столь тесно переплетена друг с другом.

Без сомнения, он ненадолго забыл, с кем имел дело. Прежде чем она успела полностью вытащить нож из ножен, висящих на его боку, он поймал ее за запястье и рассмеялся в ответ на ее раздраженный рык.

— И что ты планировала с ним делать?

— Вспороть тебе брюхо.

— Обижаешь, — насмешливо ответил он.

— Не так сильно, как хотелось бы, — пробормотала она, покуда он поменял направление их пути и толкнул их за угол в переулок. Зловоние беспорядочно разбросанного там мусора нельзя было назвать приятным, но они хотя бы выбрались из толпы, и он обеспечил им хоть какое-то подобие уединения.

Рука, которую он держал, сделала рывок, пытаясь освободиться.

Ну, это маловероятно. Он дернул ее ей над головой, прежде чем схватить другую, уже сжатую в кулак и готовящуюся размахнуться. Он вынудил ее присоединиться к первой. Ей совсем не понравилась эта покорная поза, и она начала взбрыкивать своими бедрами в его хватке, изгибаясь телом и метко наведенными коленями нанося синяки. Но ему приходилось переживать и нечто похуже, поэтому он не обращал внимание на ее попытку сбежать в то время, как охватил оба ее хрупких запястья одной своей рукой, а другой, свободной, принялся вокруг них наматывать поводок, связывая ее.

Удерживая ее связанные руки над головой, он использовал другую, чтобы раскрыть ее плащ, обнажив ее полуобнаженный живот.

Он пощекотал пальцами ее кожу, сдерживая желание улыбнуться от успеха, когда она ахнула. Несмотря на ее попытки навредить ему, она, похоже, не могла устоять перед его прикосновениями. А он играл на этой слабости — и получал от этого огромное удовольствие.

— Что ты творишь? — спросила она, мрачно надув губки, наверное, из-за того, что он сорвал ее попытку прирезать его.

— Я же не могу оставить безнаказанной твою попытку выпустить мне кишки, не так ли?

Она собралась с силами, все ее тело напряглось, а губы сжались, скорее всего, ожидая наказания, но вместо того, чтоб причинить боль, у него было более лучшее решение относительно ее посягательств.

Его губы смяли ее в ненасытном поцелуе, занявшись тем, чего он так жаждал с тех пор, как наблюдал, как она надевала тот мучительно провоцирующий наряд.