Предназначение

     И запястье разрывалось, руку ломило. Но Дамьян стоял совершенно спокойно. Почему он не испытывал и доли её боли и желания? Или хорошо играл на публику? Не хотел выставлять напоказ свои чувства? Точно, как и возлюбленная, он улыбался родственникам, в то время как у Ивы зуб на зуб не попадал!.. Слабость не покидала девушку ни на минуту, стоило лишь переступить порог таинственного дома. И теперь она мечтала только об одном – скорее оказаться в кровати и пережить по традиции будущую одинокую ночь.

– Я счастлив за брата, – заверил Ян, пригубив вино из изящного бокала на высокой хрустальной ножке, – прибавление в семье – всегда радость.

    Ива приподняла уголки губ в довольно выдержанной вежливой улыбке. Она была не в состоянии думать ни о чём другом, кроме алой отметины на запястье и неудержимом желании прекратить, немедленно остановить это тревожное чувство. Волновался ли её мужчина? Испытывал ли похожие ощущения? И если это истинное предназначение, неожиданно Иве подумалось, что она бы не хотела испытывать ничего подобного. Никогда. Точно как и сказал Ян. Да, точно как он и сказал…

     Девушка тяжело втянула в лёгкие загустевший воздух. А потом, спустя минуту или две, вдруг почувствовала незначительное облегчение. Тянущая боль ослабла, и озноб немного стих. Колени перестали дрожать, а разум словно просветлел.

    Разительные перемены.

    Ива отдалилась от Дамьяна и, схватив бокал с подноса, отпила чуть больше половины залпом, прижав ладонь к щеке. Мечущийся взгляд пробежал по графину, скользнул вверх по камину, на мгновение зацепился на портрете, а затем вновь упал в сторону арки, но в этот раз напоролся лишь на темноту.

    Ян ушёл. С ним пропала и нестерпимая боль.

Глава 2

«Медвежий Луг»

Время неумолимо близилось к полуночи. Старинные часы на стене, обтянутой тёмно-зелёной тканью в мелкий узор, отсчитывали секунды и отдавались болью в ушах. Ива лежала без сна на просторной двуспальной кровати. Последняя ночь перед венчанием в одиночестве. Впервые она коротала минуты в тёмное время суток без Дамьяна. Согласно старой традиции, девушка была обязана провести ночь перед венчанием в молитвах и созерцании Святой Богородицы. Но Ива никогда не отличалась особой верой в Иисуса. Крещёная при рождении, девушка нейтрально относилась к религии и предпочитала полагаться на собственные силы. И, временами, на предназначение. В чувствах к Дамьяну она ничуть не сомневалась, однако на протяжении почти трёх часов так и не сомкнула глаз. Она лежала на спине, переворачивалась с боку на бок, то задувала свечу, то вновь разжигала пламя. Ничего не помогало: ни темнота, ни свет. Полумесяц на запястье ныл и мерцал алым пламенем, иногда вовсе разгораясь багровым заревом. Ива неустанно поглаживала большим пальцем отчётливую метку, из последних сил стараясь отвлечься, заснуть, но боль и жжение не позволяли расслабиться ни на минуту.

     К половине первого Ива и вовсе отчаялась. Вновь зажгла свечу и, подложив подушки за спину, уставилась в потолок, не в первый раз изучая глазами красочную роспись – изображение медвежьей охоты. Удивительно, насколько бережливо клан Христовых относился к своим корням и старой вере. Разглядывая старательно прорисованного медведя, нападавшего на молодого юношу-охотника, Ива припомнила, как однажды поинтересовалась у Дамьяна, почему семья выбрала именно изображение медведя главным символом рода, на что получила весьма невразумительный ответ о далёком предке, победившем лесное животное и заполучившего себе шкуру, а вместе с ней и «Медвежий Луг» в придачу.

     По обнажённой коже плеч и рук пробежался неприятный холодок. Ива задрожала, поспешно укутавшись по самый подбородок, но глаз от расписного потолка не отвела. Невольно, почти неуловимо, её завораживали искусные линии, подобранные краски и пламя свечи, отбрасывавшее неспокойную тень на грозное лицо юноши и звериный медвежий оскал. И чем больше Ива наблюдала, тем более реалистичным казался грамотно исполненный сюжет. На непродолжительное время девушка даже потеряла связь с реальностью, погрузившись в довольно странное состояние: между сном и явью. Дыхание стало поверхностным и неуловимым, тело расслабилось, а чувства лишь сильнее обострились. Ива ощущала дуновение ветра на коже, слышала отдалённые голоса, поднималась всё выше над кроватью, будто тело немело и приобретало очертания лёгкого облака. Непередаваемое чувство. Никогда прежде она не испытывала столько спокойствия и умиротворения, а полумесяц на левом запястье разгорался ярче. Мгновение, и ослепительная вспышка озарила комнату. Ива вздрогнула и присела на кровати. Каштановые волосы разметались по плечам, грудная клетка отчётливо вздымалась при дыхании, вселяя своей обладательнице тихий ужас и недоумение. Но Ива ничего не поняла. В следующую секунду списала всё на дурной сон.

– Второй час, – тихо сказала девушка, вновь опустившись на подушки, предварительно задув свечу.