Предназначение

Император не отличался ни ростом, ни статью, этакий среднеарифметический мужчина, ни высокий ни низкий – пойдешь мимо такого в толпе и не обратишь внимания. В который раз Андрей удивился: как это судьба ставит во главе миллионов таких ничтожных, никудышных людишек? Ну почему вот так получается – многие из тех, кто мог бы поднять государство с колен, принести благо народу, гибнут в безвестности, а вот такие бездарности живут и процветают, бездумно прожигают свою жизнь. Еще в юности ему приходили в голову мысли: вот был бы я царем – что бы сделал? И то бы сделал, и это бы изменил, и пятое, и десятое… И только став взрослым, он стал понимать: царя делает свита, и ему не дали бы особенно развернуться – пристрелили бы, или отравили, или зарезали.

Самым приличным из царей Руси, действительно что-то сделавшим для страны, был Александр II. И что? Убили царя Освободителя, отменившего рабство, проводившего и готовившего реформы, которые не нравились аристократии, помещикам, всем тем, кого устраивало положение вещей и кто не желал ничего менять. Натравили дебильных бомбистов – бах! И нет реформ. Кто знает, может, и революции семнадцатого года не было бы, доведи Александр свои реформы до конца. Он был убит в тот день, когда должен был подписать проект крупных экономических и политических реформ в Российской империи. Кто-то очень не хотел этого допустить…

Этот император ничего не хотел. Кроме кутежей, баб, охоты и зрелищ. Потому жить ему долго и счастливо. Правда, без детей – бесплоден, как утверждали злые языки. Хотя он и говорил обратное, женившись в третий раз и прогнав очередную «бесплодную» супругу. Со слов императора, ему не везло – каждый раз попадалась больная жена, неспособная произвести наследника.

Кстати сказать, все бывшие жены быстро куда-то пропадали, исчезали с глаз любопытных наблюдателей. Кто-то говорил, что они пополняли население женского монастыря на юге страны, а кто-то – что число неопознанных женских трупов в безымянной могиле с табличкой «Десять неизвестных женских тел». Зачем императору дурная молва – вдруг кто-то из бывших жен понесет от бравого гвардейца или случайного любовника? Тогда ведь окажется, что он, император, неполноценен, не может оставить после себя наследника, а значит, можно его попытаться и подвинуть… такие случаи бывали в истории империи.

Над императорской ложей нависал козырек, укрывая власть имущих от влюбленных во властителей горожан. Своих «фанатов» власти и здесь хватало. Конечно, если кто-то бросит глиняной бутылкой и разобьет императору голову, ему отрубят его дурную башку, но это будет потом! Император не желал получить глиняной бутылкой по башке, а еще пуще – стрелу в затылок. Хотя между Славией и Балроном сейчас было перемирие, но… фактически холодная война. В любую минуту грозящая перерасти в горячую. Очень горячую. Как уже бывало не раз и не два.

Андрей отошел от стола регистрации и пошарил глазами по сторонам. Нашел Зорана, подошел к нему и спросил:

– А где победитель турнира прошлого года? Где этот демонов Гортус? Хочу поглядеть на него.

– Он появится в последний момент. Любит устраивать представление из своего выхода, – улыбнулся Зоран. – Скорее всего, он уже давно отметился, да и если бы не отметился – кто будет препятствовать участию прошлогоднего победителя? Турнир – вещь святая. Даже смерть советника Карлоса турнира не отменила. В истории был прецедент, когда один из императоров отменил соревнования по причине того, что умерла его жена и он не хотел шумных празднеств. Знаете, во что это вылилось? В неделю бунта. Громили лавки, устраивали баррикады, дрались со стражей – погибло тысячи полторы горожан и около сотни стражников. Бои были нешуточные, и потом город долго зализывал раны. Зрелища – это то, что нельзя отнимать у народа. Они ведь не пожрут, а заплатят за проход на трибуны. Голодать будут, ходить в обносках, но придут. Потому что это единственная радость в их тусклой жизни. Лишить их ее – все равно как лишить самой жизни. А вот, кстати, и Гортус – смотрите, вон там, он в императорской ложе! Похоже, что император приносит ему соболезнования. Ну и рожа у этого Гортуса – обезьяна обезьяной. Весь в папочку… И чего император так прилепился к его папаше – я никогда этого не понимал. Ходили слухи об их некой связи… хотя, скорее всего, слухи! Вранье, – хитро покосился на Андрея Зоран, – вот скажут и ошибутся! Наш император самый мужчинский из мужчин!

Андрей напряженно всматривался в фигуру Гортуса, но с такого расстояния не мог разглядеть его ауру как следует и определить, верные они с Шанти сделали выводы или нет.

Наконец прозвучали трубы, и стадион стих. На середину вышел глашатай и стал зачитывать правила турнира, перемежая их цветистыми оборотами. Зоран досадливо поморщился и сплюнул: