Предназначение. Книга 1. Часть 2

— Я не очень помню все, что говорил тогда барон Засс, сами понимаете мое состояние, но все его речи сводились к тому, что он сейчас изнасилует меня, а потом увезет в свой замок, где посадит на цепь и будет время от времени навещать, а то и не один, а со своими друзьями. Я была, как во сне. Вроде бы соображаю, а сделать ничего не могу! Но тут барон переусердствовал! — она усмехнулась. — Он влепил мне пощечину! Боль вернула меня к жизни и мозги, видимо, заработали так, как нужно! Я вспомнила, что я — магиня, и мне не обязательно использовать руки, чтобы сотворить кое-какие заклинания! Что я и сделала. Все забывают, что маги Жизни могут не только лечить! Да, лечить — это их призвание, но в случае опасности они могут воспользоваться этими же заклинаниями, чтобы эту опасность устранить! Короче, после моих заклинаний у барона отнялись ноги, и он перестал быть мужчиной. То есть, мужчиной-то он остался, а вот детей после этого иметь уже не мог!

Она снова прервалась, чтобы отпить из кружки, а баронесса, пользуясь возникшей паузой, задумчиво произнесла:

— Как-то не сходится! Сколько я знала барона, на ноги он никогда не жаловался!

— Ну, естественно, он не жаловался! — вскричала магесса. — Он быстро понял, чем ему грозит дальнейшее противостояние со мной и, попросив прощения и пообещав, что оставит все поползновения в мою сторону, он меня развязал и я быстро покинула этот баронский замок. Как оказалось, барон Бирез был в курсе его намерений, поэтому очень удивился, когда я попросила запрячь мою карету. Удивился, но возражать не стал, только осведомился, где барон и жив ли он. Я его заверила, что барон жив и, если проявит определенное благоразумие, то завтра будет и здоров.

— А в чем должно заключаться это благоразумие? — с любопытством спросил барон Бирез. — Да, и я же просил — зовите меня Клом!

— Все очень просто, Клом, — спокойно ответила я, — благоразумие заключается в отсутствии с его и вашей, соответственно, стороны препятствий для оставления вашего замка, барон. И когда он завтра придет в себя, скажите ему, что следующую нашу встречу он не переживет, если не изменит своего отношения ко мне.

Барон клятвенно обещал предупредить Засса, но, видимо, тот не внял.

На поляне повисло молчание.

— Ну, надо же! — прервала повисшее молчание баронесса. — А ваши слова оказались пророческими! Барон действительно не пережил следующую вашу встречу!

Все оживились, посыпались шуточки, касаемо провидческого дара магини Жизни, предложения сменить направление практикуемого стиля магии…

И посреди всей этой веселой кутерьмы вдруг достаточно громко прозвучал вопрос, заданный Нартом. В шутливых советах и пожеланиях госпоже магессе как раз наступила пауза, поэтому вопрос услышали все.

— А как так случилось, что барона убил Раст — самый молодой из нас, да и воин из него пока, ты уж извини, Раст, никакой!

Все повернулись ко мне, ожидая моего ответа, но ответ прозвучал со стороны баронессы.

— Это я вам могу рассказать! Я в бою участия не принимала, как вы знаете, поэтому сумела все очень хорошо рассмотреть.

Баронесса сделала паузу, дождалась, когда все головы повернутся к ней и, как-то по-простецки отхлебнув из кружки горячего напитка, продолжила.

Было заметно, что рассказ ею уже был продуман, или, как минимум, спланирован. Речь ее текла плавно и без неизбежных, в случае спонтанности рассказа, пауз.

— У меня создалось впечатление, что все началось после того, как воины барона дали залп из арбалетов по карете госпожи магессы. Раст, в этот момент, попался мне на глаза совершенно случайно, но у него было такое лицо, что я невольно стала за ним следить.

Она бросила на меня немного виноватый взгляд.

— Не обижайся, Раст, — обратилась она ко мне, — но увидев твое лицо, которое не сулило барону ничего хорошего, я решила понаблюдать, что же ты дальше будешь делать.

— Все нормально, леди, — немного хриплым от волнения голосом сказал я. Потом прокашлялся, отхлебнул из своей кружки, и уже нормальным голосом продолжил:

— Спасибо, — я быстренько добавил в голос патетики, — что присмотрели за мной. Теперь я не сгину в безвестности, а менестрели по всему обитаемому миру будут распевать обо мне баллады!

Я встал и уважительно поклонился баронессе, приложив правую руку к сердцу, под легкие смешки всех собравшихся.

— Ты зря смеешься, — серьезно отреагировала на мое дурачество баронесса. — Я внимательно наблюдала за тобой во время боя и должна сказать, что, кроме того, что у тебя очень хороший глазомер и твердая рука, у тебя еще присутствует тактическое мышление.

Я обалдел настолько, что слушал ее, бессовестно уронив челюсть и вытаращив глаза. Верю, что со стороны я являл собой прекомичное зрелище, потому что среди слушателей опять посыпались смешки. Но баронесса умело строила свою речь и твердой рукой управляла ситуацией, и разгореться этим настроениям она не дала.

— Ты, наверное, в ваших мальчишеских играх стараешься просчитать все на несколько ходов вперед? — она немного иронично смотрела на меня и не отводила свой взгляд, вынуждая ответить.