Предназначение. Книга 1. Часть 4

Зато вопросы по поводу нашей с отцом поездки сыпались постоянно. Стоило мне ответить на один, как тут же мама задавала следующий. Я, как мог, пытался отвертеться от прямых ответов, и иногда у меня это даже получалось, а когда она задавала совсем уж сложные вопросы, на которые я просто не знал, как правильно отвечать, я отделывался удачно придуманной фразой:

— Мам, ну что ты меня пытаешь? Я этого не знаю, я еще маленький! Вот отец придет — спроси его, он тебе обязательно ответит!

Самое главное — эту фразу нужно произносить с надрывом, тогда матушка на какое-то время успокаивалась, пока ей в голову не приходил следующий вопрос. В общем, время до вечера, для меня, тянулось и тянулось… Никогда раньше я не замечал, что летом такие длинные дни, а время, почему-то, течет очень медленно!

Но, наконец, я с внутренним ликованием услышал на крыльце знакомые шаги. Ура! Я спасен!

К этому времени на кухне уже была задействована и Сора, в виду моей бестолковости, так что мы колдовали над ужином втроем. Причем, мне уже так надоела готовка, что я был готов начать колдовать в прямом смысле! Точнее, если бы я знал, как это делать, я бы уже начал! Всех спасло только мое углубленное незнание предмета!

Отец с Зертом пришли даже раньше, чем обещали, поэтому ужин еще готов не был, а мы втроем делали вид, что заняты его приготовлением. Ну, уж я-то точно! Отец, с улыбкой от уха до уха, ворвался на кухню, подхватил маму за талию и, подняв, закружил по кухне.

— Счастье мое! Свет моих очей! — он ее кружил и кружил.

— Пусти! — мама делала вид, что отбивается, стуча его кулачками по плечам, но больше было похоже, что она его гладила, и лицо у нее было такое… такое… нежное, что ли, — Пусти, уронишь! Тебе же нельзя — у тебя раны! Брокс, отпусти, тебе нельзя! — никак не успокаивалась она.

— Сейчас — можно! — радостно смеялся отец. — Меня вылечили, представляешь?! Я полностью здоров! — продолжал радостно смеяться отец и кружил ее… кружил…

А я увидел, как у мамы вдруг задрожал подбородок, она начала быстро-быстро моргать и по щекам ее покатились слезы. Она обхватила отца руками, изо всех сил прижалась к нему и затихла, безмолвно плача.

Отец заметил перемену мамкиного настроения, прекратил ее кружить и поставил на пол.

— Ты что, Адель, обиделась на что? — удивленно спросил он, и я, наверное, впервые, явно различил заботу и нежность, которые звучали в его голосе.

До этого, я как-то не обращал внимания на такие мелочи. Но только не сегодня!

— Нет, Брокс, все в порядке, — она попыталась улыбнуться, а отец, будто спохватившись, начал руками неловко вытирать у нее со щек слезы. — Это я от счастья, просто все это так неожиданно!

— А уж как для меня это все неожиданно было! — опять рассмеялся отец. — Но, свет моих очей, это не все новости! — предупредил он. — Будут еще, и, что очень важно, — он поднял вверх указательный палец, — все они хорошие! Остальное расскажу за столом, когда все соберутся, чтобы десять раз не рассказывать одно и тоже, ладно?

— Ну, что с тобой поделаешь? — притворно вздохнула мама. — Ладно!

И они с отцом, посмотрев друг на друга, расхохотались. Но долго смеяться у бати не вышло — вмешалась возмущенная Сора, подергав его за рубаху, а когда он повернул к ней голову, требовательно протянула к нему руки.

— Ах ты! — отец опять засмеялся, подхватил ее подмышки и несколько раз покружил по кухне, а потом подбросил к потолку, Сорка восторженно завизжала, и, поймав, прижал к груди так, что из-за плеча на меня смотрела ее мордочка.

— Пап, а я? — вдруг с какой-то ревностью, что ли, спросила малявка.

— Что, ты? — не понял отец.

— А я тоже свет твоих очей?

«Ну надо же, запомнила!» — поразился я.

— Нет! — засмеялся батя. — Ты тепло моей души!

Сорка, увидев, что я с улыбкой наблюдаю за ними, показала мне язык.

— Понял?! Я — тепло души! — и гордо задрала свою носопырку к потолку.

— Ты не тепло, а трепло! — уколол ее я.

— И вовсе я не трепло! — возмутилась малявка, выскальзывая из отцовских рук. — Я, между прочим, секреты хранить умею! Вот, например, Бирка недавно…

— Зато нервы всем треплешь просто мастерски! — перебил ее я, не дав закончить. А то еще разболтает Биркин секрет, а меня сделает виноватым! Одно слово — женщины! И, кстати, совсем неважно, сколько им лет! Мне кажется, что этот дар у них с рождения!

Отец поставил Сорку и, ухватив меня за плечо, потащил с кухни. Я оглянулся и увидел, что к матушке подошел Зерт и она с ним о чем-то оживленно беседует.

— Получил? — со смешком осведомился батя, заведя меня в гостиную, где стоял частично уже накрытый праздничный стол.

Я удивленно поднял брови.

— От матери получил за побег из дома? — нетерпеливо разъяснил отец.

Я сделал скорбное лицо, тяжело вздохнул и кивнул. Главное, чтобы отец понял, что мне сильно досталось, а то, в противном случае, в качестве лучшей усваиваемости, может прилететь, как он это называет, доп-паек.

— Ладно, — кивнул батя. — Мать про нашу поездку спрашивала?

Я кивнул, отметив, что голос родителя начал звучать напряженно.

— И что ты ей рассказал? — все таким же тоном продолжал задавать вопросы отец.