Предназначенный

— Дай Рефаиму шанс разобраться с этим. Это трудно, и как ты сказала, это все ново для него. Пока просто люби его, и увидим, что случится. Я верю, что он никогда не навредит тебе намеренно. — уверила ее я.

— Я буду любить его, и посмотрим, что случится, — согласилась она. Затем она глубоко вздохнула и крепко обняла меня, из-за чего Нала начала ворчать и извиваться.

Стиви Рей и я посмеялись над ней и потратили какое-то время успокаивая кошку, и потом я сказала:

— Хорошо, я вырублюсь прямо здесь, если не пойду в кровать. — Я поцеловала Налу в макушку и подала ее Стиви Рей. — Держи Доктора Налу. Она хорошо обнимает.

— Спасибо, Зет. Ты лучшая.

Я пригнулась под дверью-одеялом Стиви Рей и медленно поплелась по туннелю, пока не подошла к розовому одеялу "Моя Малышка Пони", которое по моей просьбе прибил Старк, сделав нашей дверью. Я пробежала рукой по мягкому переду одеяла и позволила себе улыбнуться, вспоминая, как любила раньше кутаться в "Мою Малышку Пони", и как Мама подстригла волосы у пони так коротко, что я не знала, которые из них были мальчиками, а которые — девочками.

Мама…

Я закрыла свои глаза и сосредоточилась.

— Дух, ты мне нужен. — тихо позвала я. Я почувствовала, как стихия почти немедленно окружила меня. — В этот раз можешь остаться со мной ненадолго, пока я не усну? — Дух ответил на мой вопрос приливом ощущений, от которого я почувствовала себя согревшейся и очень усталой.

Я нырнула под розовое одеяло и тихонько пошла к кровати. Я знала, что он спал. Я легла рядом, натянула мое синее одеяло над нами и смотрела на Старка несколько минут, пока Дух убаюкивал меня. Он хмурился во сне. Под его веками я видела, как его глаза двигались, как-будто он смотрел матч по пинг-понгу с закрытыми глазами. Я мягко коснулась его лба, всего лишь кончиками пальцев, пытаясь прогнать его напряжение.

— Все в порядке, — прошептала я. — Пусть плохие сны уйдут. — Казалось, что это немного сработало, потому что он глубоко выдохнул, его лицо расслабилось и он обвил меня руками, и так я прижалась к нему поближе, пока наконец-то не погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Калона

Сначала это было просто, даже случайно, когда Калона последовал за нитью разделенного бессмертного духа, который связывал его со Старком. Он легко проскользнул в юный вампирский разум. Но чем больше проходило дней и пережитое ими в Потустороннем мире тускнело и уходило в прошлое, Калона осознал, что процесс вторжения в подсознание Старка становился все тяжелее.

Разум мальчишки сопротивлялся.

Вторгающийся дух Калоны должен был оставаться неподвижным и просто наблюдать, или делать совсем небольшие внушения Воину-Хранителю Зои Рерберд, или подсознание Старка сопротивлялось и, чаще всего он разрывал связывающую их обоих нить, выбрасывая дух Калоны наиболее неудобным способом.

Конечно было проще, если мальчишка был расстроен, либо занимался любовью с Зои, либо спал и видел сны.

Изначально, Калона предпочитал проникать в Старка, когда он был в Зои. Это было несомненно приятно. Хотя секс был просто развлечением, в котором крылатый бессмертный не нуждался. Таким образом проходили дни и ночи, и к Калоне возвращалось его мастерство, в котором ему не было равных целую вечность назад — он приходил в сны Старка.

Бессмертный не управлял снами Воина так, как он это делал с Зои и многими другими.

Это было бы слишком очевидно. Старк бы распознал, что происходило. Если бы он стал осознавать присутствие Калоны, мальчишка мог бы заимствовать силы стихий у Зои и блокировать Калону. По крайней мере, был бы настороже, и потом, исследование подсознания Старка стало бы просто скучной потерей его бессмертного времени. Оставаться втайне, действовать тонко — это именно то, что он должен был делать. Да, было гораздо лучше просто тихо сидеть на задворках подсознания Старка, нашептывать ему темные мысли, подслушивать.

Это было просто счастливое совпадение, что спящий разум юного вампира любил разговаривать сам с собой. Действительно странно, что подсознание Старка имело склонность повторять один и тот же сон, в котором он сталкивался с самим собой на маленьком кусочке земли, окружённом пустотой, и разговаривал с зеркальным отображением самого себя, который был жестче и злее, чем реальный Старк, и которого вампир называл Другим. Старк не встречался с Другим каждую ночь, но, когда это случалось, Калона часто слышал интересные отрывки дня мальчишки.

Этой ночью Калона уже планировал разорвать их связь, чувствуя отвращение от банального сна Старка — воспоминания о счастливых моментах его детства, когда сон исказился и ребенок Старк вырос, меняясь и раздваиваясь. Калона бесшумно застыл и начал наблюдать, как зеркальное отражение заговорило.

— Паршивый день, ничтожество?

— Да, и ты — дерьмовая вишенка на вершине моего десерта банана-сплит в этот паршивый день.

— Эй, Старк, нет проблем. Ты всегда можешь рассчитывать на меня и мою реальность. Так что почему бы нам не поговорить о том, что сегодня было бы намного проще, если бы ты не контолировал себя и не был бы таким чертовски милым.