Предновогодние хлопоты III

– Верно. А ведь у неё был призыв схожий с Чаадаевским «чтобы быть полезным стране, нужно ясно её видеть». У него это выглядело так: «Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит её». Да, видеть её нужно, но с горестями и радостями, с провалами и подъёмами, видеть в поступательном движении всей нашей великой истории. Конечно же, Андреева, чувствовала и видела неладное, возню мышиную околокоммунистических выползней и перерожденцев. Это был смелый и отчаянный поступок. Но все ли тогда понимали, что нас, истомлённых долгим молчанием, втягивают в дискуссию, чтобы заболтать, открыть запретные темы, перевести наши думы в нужное русло, что уже подобранны водилы – фарисеи-говоруны? Все мы тогда жили, с чувством человека, стоящего на высокой скале. Назад пути не было, скала стремительно осыпалась, рушилась, стоял грохот камнепада, впереди плескались освежающие воды океана, зовущие к спасению, к прыжку. Боже, как давно это было! Ну, а если ещё о Чаадаеве, конвульсий любимой Европы он почему-то не видел, упорно предлагал нам хромать с ней в ногу. Правда, в последнем сочинении он уже видит цель истории в едином, общем для людей пространстве, с нравственными законами, но от очарования Европой он так и не избавился, хотя тогда уже там шли хорошо заметные разрушительные духовные и революционные процессы. М-да, гусар-затворник, философ, дворянин, участник Бородинской битвы, друг Пушкина, денди, наш соотечественник… г-мм, печальник горя народного…

– Вы отлично поработали над вопросом, Георгий, браво! – воскликнул Денисов. – Браво, браво, дружище! А мне сейчас неожиданно вспомнился Осип Мандельштам и его знаменитая эпиграмма на Сталина. Если вырвать из контекста стихотворения фразу: «Мы живём, не чуя под ногами страны», она будет параллельна высказываниям Чаадаева и Андреевой. Да, восхищение Европой у Чаадаева зашкаливало. Я особенно был поражён его экстатической фразой «Ватикан – единственное обиталище божье». Пафос религиозного фанатизма. Совсем другой взгляд на Европу был у Фёдора Михайловича на Европу. Он соколиным взором узрел процессы, происходящие в Европе, её духовный кризис, стремление к земному, комфортному обустройству, он много об этом писал. Он видел, как деятельные и любознательные умы Европы, «игрой сил» по Чаадаеву подкапывали фундамент священного, строили рай на земле. Мы, между прочим уже давно катим по Купчино…

Усольцев протёр запотевшее окно и воскликнул:

– Быстро доехали. Игорь Николаевич, отличный разговор у нас случился! Как жаль, что мы уже приехали и ничего не сказали с вами ещё о самых будоражащих уже двести лет мозги пустословов главных вопросах… да и не только о них.

– Что делать, и кто виноват?