Предновогодние хлопоты IV

На улице поддувал холодный ветерок. Он поднял воротник куртки и пошёл к мусорным бакам напрямик. У автомобильной эстакады женщина кормила голубей, там же расположилась троица бомжей, один из них разливал водку в пластиковые стаканы. Бомжа, с которым он столкнулся у мусорного бака, среди них не было. Один из бомжей присел на корточки рядом с лохматой дворнягой, повиливающей хвостом. Он что-то нашёптывал ей на ухо, поглаживая по спине, а она слушала, повиливая куцым хвостом. Сидела смирно, глядя прямо вперёд, но неожиданно подняла голову и лизнула его в нос. Он рассмеялся, открывая беззубый рот и обнял собаку.

Проходящая рядом женщина потянула на себя поводок с лайкой, её пёс, увидев дворнягу, рыкая, рвался к ней. С опаской посматривая на бомжей, она проговорила, обращаясь к своей собаке: «Нельзя, нельзя, Каюр, туда нельзя».

Как-то во время первого срока президентства Ельцина, Денисову попала в руки брошюрка с юродствующим названием: «Как жить, если вы вдруг стали бомжем?». В ней описывались «чудесные» способы удобного спанья на газетах, как из них же сделать посуду, портянки, что делать, что бы ни замёрзнуть, и ещё множество других «полезных» демократических советов.

Он прочитал брошюру с омерзением, с яростью думая, что эта писанина некий вид современного изощрённого глумливого мазохизма. Сытые авторы-доброхоты этой брошюры ни на йоту не представляли себе положения бездомных, среди которых вполне могли быть не только одни пьяницы, но и люди находящиеся в плену обстоятельств, попавшие в них из-за бездушия нынешней власти или распоясавшихся от безнаказанности преступников, порождённых ею, властью, не желающей проявить волю и милосердие, принять участие в судьбе своих сограждан.

Вспомнились ему тогда евангельские слова, подходящие случаю: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень, а когда попросит рыбы, подал бы ему змею?» Он тогда записал в своей толстенной тетради, в которую вносил разные мысли, заметки, факты: «Многие люди считают, что бомж – мерзкое существо, пьяница и разносчик заразы – это лишнее, ненужное существо само с удовольствием приложило руки к своей судьбе. Сколько их точно не подсчитано, а вот количество, каких-нибудь розовых зябликов подсчитано точно; экологи бьют тревогу, по телеку выступают поборники живой природы, забыв, что царь этой природы – человек, нищенствует, погибает от холода, болеет, кормиться, чем Бог подаст. Страшное время для бездомных зима: они погибают, и чертыхающиеся пьяные санитары везут их в морг, кидая в машину, как дрова, замёрзшие тела. Они исчезают в топках крематория, без скорби близких, без отпускной молитвы, покаяния и причастия. Что становится с их душами? Какие адские мытарства проходят они? А может быть Господь со слезами на глазах, даёт им отдохновение, время отогреться, отоспаться, а после выслушивает их горькие исповеди и прощает? Как это было с евангельским нищим Лазарем, который лежал у ворот богатея в струпьях, в надежде получить крошки со стола вельможи-богача, но ничего не получал. Когда же они оба умерли, то нищий Лазарь с почётом воссел рядом с Авраамом, а богач оказался в аде, и в муках вопил: «Отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и охладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем». И получил ответ: «Ты уже получил доброе в жизни твоей, а Лазарь – злое, каждый получил своё; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь и кроме всего: между нами пропасть – отсюда к вам никто не может перейти и от вас к нам так же». И капли воды был лишён неправедный богач, заплатить пришлось по счетам сполна! И не все мои соплеменники из-за пьянства или безмозглости, стали бомжами. Уверен, что среди них немало людей с судьбой библейского Иова. И у них было всё для человеческого существования, жили они честно и счастливо, с семьями, детьми, не праведники, не герои, но люди с чистым сердцем и душой. Но Молоху, чудищу и божеству торгашеского карфагенского племени нужны были жертвы, пылающие гекатомбы из человеческих тел, и он их получил от своих адептов, хладнокровных мизантропов ростовщиков и торгашей. Они теперь жрут и пьют, спят на накрахмаленных скатертях, а дым от горящих с человеческими телами гекатомб не портит им аппетита, а только его усиливает. Равнодушные прохожие проходят брезгливо мимо закусывающего селёдочными головами бомжа, но они же и умилятся, увидев на улице бездомную собаку или кошку. Как они жалеют их, как охают о несчастной судьбе животинушки! Кто задумывается о спасительной капле воды для несчастных в нашем российском аде?»

Бомжа у помойки не было, и он отдал пирожки живописной троице отдыхающей у эстакады, один из них отдал половинку собаке. Когда он вернулся домой, мальчик сидел за кухонным столом и смотрел в окно.

– Я поставил машинки обратно в шкаф. Но не все, – до последней полки я не достаю, – сказал он. Лицо его было грустным.