Предположительно (ЛП)

Новенькая спокойно берет меня за руку и уводит вверх по лестнице. В это время мисс Штейн выскакивает из своей спальни.

— Риби! Риби! НЕТ! Остановись! Ты ее убьешь!

— Я не могу! Нет, этим должен заняться кто-то другой, — Джой откашливается, ее вчерашний ужин оказывается у ее ног. — Я не могу дышать. Это них*ра не правильно!

Мы ввосьмером сидим на полу, убирая останки мистера Гигглса. Мисс Штейн дала нам одну голубую губку, разрезав ее на восемь частей, тазик с водой, чистящее средство и мусорный мешок, сказав приступать к работе.

Новенькая и Джой должны были избавится от мистера Гигглса, пока остальные из нас ползали по полу на коленях и оттирали лужицы крови, успевшие впитаться в деревянный пол. Но, черт возьми... Стоило бросить всего один взгляд на этого изуродованного кота. Джой вывернуло дважды, несмотря на то, что ее работа заключалась только в том, чтобы держать пакет для Новенькой.

— Нет, я не шучу! Я не могу больше этого делать, — проворчала Джой, вытирая рот рукавом. — Это отвратительно. Я не убивала этого дурацкого кота. Это сделала одна из вас!

— Завались, Джой, — рявкает Чина, теряя терпение. — Мисс Штейн сказала, что если мы не уберем это, нас всех посадят под домашний арест, Бог знает насколько!

— Мне наср...

Чина вскакивает на ноги и прижимает Джой к двери, схватив за горло.

— Я не собираюсь садиться под чертов арест из-за твоей тупой задницы! Мы застряли в этом все вместе, так что тебе бы лучше убрать это дерьмо, иначе я окуну тебя в него лицом!

— Ого, — бормочет Киша. Чина никогда настолько не выходила из себя.

Никто из нас не знает, что с этим сделать, поэтому мы не шевелимся. Джой задыхается, слезящиеся глаза смотрят на Келли. Удивительно, но на этот раз она не встает на ее защиту. Она разделяет мысли всех в этой комнате: никто не хочет под домашний арест. Никто не хочет снова возвращаться в клетку.

Чина, наконец, отпускает ее, и Джой падает на колени. Келли смотрит на меня, прищурив глаза. Она без макияжа, и мне прекрасно видно, что ее лицо все еще покрыто маленькими шрамами с красными пятнышками, напоминающими разные континенты. Я быстро отвожу взгляд.

— Эй, у тебя же есть парень, Джой? — спрашивает Киша, посмеиваясь, когда Чина возвращается к уборке. — Если хочешь снова с ним увидеться, то придется тебе прибраться.

Джой широко распахивает глаза, ее губы дрожат, но она делает глубокий вдох и берет мусорный мешок. Новенькая вздыхает, хватает кота голыми руками и закидывает в пакет.

— Блин, — говорит Киша, прикусывая губу. — Я себе все ногти испортила.

У меня болит спина от позы, в которой нахожусь уже, кажется, долгие часы. И я умираю с голоду! Мы не завтракали. Мы даже еще не успели снять пижамы. Боб шевелится, отпихивая все на своем пути. Я пытаюсь сдерживать стоны, но от запаха кошки, пропитанной отбеливателем, у меня возникают рвотные позывы. Чина смотрит на меня с другого конца комнаты. Она хмурится, будто хочет что-то сказать, но затем качает головой и опускает глаза в пол.

— Ты когда-нибудь была беременна? — спрашивает Чина у Киши, драя пол рядом с ней.

— Ага, — отвечает она, будто в этом нет ничего необычного. — Дважды.

— Серьезно? Почему ты не оставила ребенка?

— Потому что я не хочу раскабанеть, как психичка! Мне нравится моя жопа такая, какая она есть, — говорит она с ухмылкой, шлепая себя по заднице. — Хотя, я извлекла из этого выгоду. Говорила этим тупым мужикам, что аборт стоит четыреста пятьдесят, когда он реально стоил двести. Купила себе милую маленькую сумочку в торговом центре.

Киша хихикает, явно гордясь собой. Чина же качает головой, продолжая отмывать пятно перед собой.

— В любом случае, мама не разрешила бы мне оставить малышей, — говорит Киша, все веселье мгновенно испарилось из ее голоса. — Честно говоря, она и меня не очень хотела. В отличие от моей сестры. Красивой светлокожей малютки с волосами как у психички. Спорим, она прямо сейчас копошится в волосах девочки. Она просто не может оставить их в покое, — она делает паузу, ее лицо мрачнеет. — Но мне, правда, не нужны дети. Разве я похожа на мамашу?

Чина останавливается, чтобы взглянуть на нее. Киша смотрит в одну точку и начинает натирать пол с еще большей силой. Ногти давно забыты. Даже Тара теперь смотрит, как та пытается докопаться до подвала.

— Ты хочешь детей? — спрашивает Киша у Чины. Она выбилась из сил, но все еще не сбавляет темпа.

— Они у меня уже есть, — фыркает Чина. — Маленький братик и сестренка.

— Где они сейчас?

— Не знаю. В какой-то приемной семье. Я пыталась убедить тетю оставить их, но у нее и так достаточно ртов. Говорит, что больше не прокормит. Я заберу их, как только мне исполнится восемнадцать.

— Думаешь, тебе их отдадут?

— Почему нет? Они моя кровь.

На лице Киши читается сомнение, но она не спорит с ней. Есть в этом что-то, не так ли? Все вокруг уверяют, что я глупа, раз хочу оставить Боба, а эта девушка думает, что сможет вернуть себе детей, которые, на самом деле, даже не ее.