Предпоследнее дознание

Громкое и назойливое жужжание от окна. Жирная тёмно-синяя муха колотилась о стекло, в левом нижнем углу. Глупое насекомое безуспешно пыталось вырваться наружу.

- Да, мне бы тоже туда хотелось. - сказал Харчевский мухе.

Протянув к стеклу левую руку, он нащупал большим пальцем копошащийся комочек и надавил. Жужжание смолкло. Затихший комочек упал, оставив белую кляксу на стекле.

Профессор долго и задумчиво смотрел на дорогу, пока не затекла согнутая спина, и ноги не стали постанывать от напряжения.

*  *  *

Воскресенье. Ещё один испорченный выходной. Вроде, разговорился этот товарищ. Хотя... кто его знает, что он завтра выкинет. Эх, подольше бы остаться, дожать... Но нет, Патканян чуть что шипит. Десять минут и точка. Ладно, не хочу об этом говорить. И думать не хочу. Сейчас за Иннушкой заскочу и полетим в бутик. Надо ещё список гостей уточнить, а она вроде меню подготовила, обсудим...

Конечно, чем больше гостей, тем больше подарков... но и хлопот куда больше. Ладно, лишь бы ей понравилось.

*  *  *

Понедельник

10:58. Эдуард Васильевич стоит в прихожей, скорчившись в темноте под вешалкой. Пальто, не убранное с весны, пахнет ветхостью и пылью, под потолком гудит муха, летая вокруг погасшего абажура. По лбу Эдуарда Васильевича стекает капля, внутренности будто стянуты в узел под ледяным прессом, руку оттягивает зажатый в ладони молоток.

10:59. Эдуард Васильевич вдруг понимает, что входная дверь откроется прямо на него и тогда всё пойдёт на смарку. Нет, нельзя чтобы он увидел или даже посмотрел. Профессор перебегает влево, за угол, и замирает, прислонившись к двери туалета. Рукоятка становится влажной под ладонью. От напряжения ноги почти не чувствуются. Муха наконец угомонилась наверху. Тихо. Из-за входной двери слышатся размеренные шаги. Всё ближе.

11:00. Шаги остановились. Скрежет задвижки, дверь открывается, ох, да почему же так медленно? Вот из-за угла выдвигается рука, плечо, профиль с крупным носом, вздёрнутые усы, лицо поворачивается...

замах, удар!

Под стриженной шевелюрой треснуло, и этот, в сером костюме, с грохотом распластался по паркету. Эдуард Васильевич замахнулся снова, но, присмотревшись, отбросил молоток. Упавший неподвижен, только из-за головы медленно расползается тёмное пятно.

Отдышавшись, Эдуард Васильевич выглянул за угол. Дверь открыта. Выход есть! Пустая лестничная площадка, жёлтый кафель, синяя обёртка от мороженного, лифт...

11:01. Переступив через вытянутые ноги в чёрных лакированных туфлях, Эдуард Васильевич шагнул вперёд, к дверному проёму. Вдруг левую лодыжку кто-то схватил снизу. Усатый. Поднимает замазанное кровью лицо:

- Далеко собрались, Эдуард Васильевич?

Крик.

*  *  *

Ровно в одиннадцать Карев толкнул дверь и, миновав прихожую, прошёл в знакомую комнату, не разобуваясь. Он ведь только что оставил туфли на полу лаборатории, а снимать одну и ту же обувь два раза подряд - уж слишком абсурдно.

Сидевший на диване Харчевский не поздоровался и в этот раз, но было видно, что следователя он ждал.

- Я буду сотрудничать с вами, - заявил профессор, - но не потому, что желаю играть в вашу игру. А исключительно потому, что результаты этого дела в конечном итоге будут касаться и моей научной репутации.

- Уважаю ваше решение. - Карев подошёл к окну и достал электроблокнот, - Итак?

- В 87-м я помог своему приятелю Тиму Котту найти работу. Я оформил его для участия в программе баллистики под грант по С-проекту. В то время Тим нуждался в деньгах, и моя помощь значительно поправила его финансовое положение.

- Замечательно! - следователь чиркнул несколько строк по экранчику, - Ещё?

- Другому подчинённому я как-то дал денег. Ему не хватало на дорогу к матери. Дело было под Рождество. Дорожные тарифы повысили, а зарплату задерживали до праздника. И я дал ему из своих личных. Не помню точно, когда это было, кажется, лет двадцать назад. Звали его, вроде бы, Семёном.

- Хорошо! - новая запись на планшетке, - Продолжайте.

- Ещё было как-то: студент один, кореец, со второго технологического, просил поставить автоматом за семестр. Я таких вещей обычно не делаю. Но ему уж очень было надо. На свадьбу опаздывал. И, в общем, вошёл я в положение. Поставил.

- Превосходно! - с деловой сдержанностью похвалил следователь, - Один пример лучше другого!