Предпоследняя истина (сборник)

«И тогда услыхал что-то или, скорее, почувствовал. Какое-то живое существо в темноте ощупью подбиралось к нему. С помощью какого-то чувствительного отростка оно установило, что он поблизости. И проявляло к нему неясный, ограниченный, однако разумный интерес.

Нечто было даже старше по возрасту, чем тот ваг, против которого они играли.

Это нечто, подумал Пит, живет между мирами. Между слоями реальности, формирующей опыт — наш опыт и опыт вагов. Прочь от меня! Он попытался вырваться, быстро уйти или хотя бы отбиться от существа.

А существо, заинтересовавшись им еще больше, приблизилось.

— Джо Шиллинг! — позвал Пит. — Помоги!

— Я — Джо Шиллинг. — ответило существо. И оно упрямо, раскручиваясь и удлиняясь, начало в порыве жадности быстро к нему приближаться. — Жадность и страх, — сказало оно, — плохое сочетание.

— Никакой ты не Джо Шиллинг! — в ужасе воскликнул Пит и принялся по нему шлепать и, извиваясь, откатываться от него.

— Но сама по себе жадность, — продолжало говорить существо, — не так уж плоха; она — главный источник давления в самосистеме. С психологической точки зрения.

Пит Гарден закрыл глаза.

— Царю Небесный, — сказал он.

Это был Джо Шиллинг. Что с ним сделали ваги?

Во что превратились оба они с Джо, попав в эту тьму?

Или это сделали ваги? Просто так, чтобы продемонстрировать свои возможности?

Он нагнулся, нащупал ботинок, стал его расшнуровывать; обернулся и начал изо всех сил колотить им существо-Шиллинга.

— М-м-м-м, — промычало существо. — Я должен это обдумать. — И отстало.

Тяжело дыша, Пит ожидал его возвращения.

Знал, что оно вернется.

Опускаясь на дно огромной пустоты, Джо Шиллинг вращался, казалось, падая, восстанавливал равновесие, задыхался дымом своей сигары и делал попытки восстановить дыхание.

— Пит! — громко позвал он. Прислушался. Ни направления движения, ни верха, ни низа. Никакой точки опоры. Никакого понятия о том, что такое он и что такое не он. Никакого деления на я и не-я.

Тишина.

— Пит Гарден, — повторил он и на этот раз что-то почувствовал, почувствовал, но не услыхал. — Ты?

— Да, я, — прозвучал ответ. Это был Пит.

И не Пит.

— Что происходит? — недоумевал Джо. — Что за чертовщина с нами происходит? Минута — покрыта миля, верно? Однако на Землю мы вернемся, я верю, что найдем путь назад. В конце концов, Игру мы выиграли, ведь так? А поначалу не верили, что сумеем это сделать. — Опять прислушался.

Пит сказал:

— Подойди ближе.

— Нет, — возразил Шиллинг. — Я почему-то… чертовски тебе не верю. Да и как я могу подойти? Ведь я просто вращаюсь? И ты тоже?

— Подойди ближе, — монотонно повторил голос.

Нет, сам себе сказал Джо Шиллинг.

Он не верил голосу; он почувствовал страх.

— Убирайся, — ответил Джо. Парализованный, он прислушивался.

Оно не убиралось.

В окружавшей ее темноте Фрея Гейне думала. Он нас подставил — мы выиграли и ничего не получили. Этот ублюдочный организм — нам никак нельзя было ему верить, как нельзя было поверить в идею Пита сыграть подобным образом.

Ненавижу его. Это ошибка его и Джо.

Ею овладела ярость — убила бы обоих. Загрызла бы их до смерти. Фрея вытянула руки и стала хватать пустоту. Убила бы каждого, прямо сейчас.

— Я хочу убить!

Мэри Энн обратилась к Питу:

— Послушайте, Пит, он лишил нас способности оценивать действительность. Изменили именно нас. Я уверена в этом. Вы меня слышите? — Подняв голову, стала прислушиваться.

Ничего. Никакого ответа.

Он раздробил нас, подумала она. Словно мы, каждый из нас, в состоянии крайнего психоза, изолированные друг от друга и лишенные способности воспринимать время и пространство. Такая пугающая, ненавистная изоляция. Видимо — она. А что еще?

Это не могло быть реальностью. И еще…

Вероятно, это находится под слоями осознания души; вероятно, мы и есть такие. Они нам это показывают, убивая нас правдой о самих себе. Их телепатическая способность и возможность формировать и преобразовывать умы, внушать им. Мэри Энн отогнала такую мысль.

И вдруг увидала под собой нечто живое.

Низкорослых, чахлых существ, огромными силами скрюченных в уродливые массы. Доведенные до состояния слепоты и ничтожества. Она всмотрелась в них; убывающий свет огромного, угасающего солнца освещал и освещал это место; по мере того, как она смотрела, солнце сделалось темно-красным, и наконец вновь опустилась полная тьма.

Подобно глубоководным организмам, низкорослые существа чуть светились и по инерции продолжали жить. Неприятной жизнью.

Она их узнала.

Это — мы. Земляне, какими нас видят ваги. Ближе к Солнцу, подверженными действию огромных гравитационных сил. Она закрыла глаза.

Понятно. Неудивительно, почему они хотят с нами воевать; мы для них — старая, угасающая раса, прожившая свой период времени, которую следует вынудить к уходу со сцены.

И потом — ваги. Светящиеся существа, невесомые, парящие вверху, вне радиуса действия давления, способного уничтожить — низкорослые, вымирающие существа. На крохотной луне, далеко от громадного, древнего Солнца.

Вы хотите нам это показать, уяснила она. Реальность кажется вам такой, а она такая, какой видим ее мы.